— Два десятка и десять, — наконец ответила она. — Я ещё молодая, — добавила она почти извиняющимся тоном.
Оба эльфа выглядели удивлёнными.
— Молодая? Это по-настоящему старая, — заметила поражённая Ласра. — Часто мы уже входим в поток миров, когда нам две или три тысячи лет, потому что угасаем.
Лиандра не понимая, посмотрела на неё, затем энергично покачала головой.
— Лет, — поправила она почти сердито. — Лет, по-нашему, людскому исчислению. А не тысячелетий.
— Это вряд ли возможно, — сказал Фарил в недоумении. — Древние больше не ходят по этой земле. Немыслимо, что вы родились в эту эпоху.
— Поверьте, я была обычным младенцем, — промолвила Лиандра. — Это то, что я очень хорошо знаю.
— Простите, эссэри, — вмешалась Файлид позади нас. — Боги всегда очень довольны тем, когда недоразумения разрешаются, но учтите то факт, что есть причина для спешки.
Файлид и Фала пошли вперёд, целью, видимо, была одна из тех комнат, которую семья использовала для дипломатических встреч, во всяком случае, Файлид сказала что-то в этом роде. Я шёл рядом с Имрой.
— Принц, — тихо начал я. — Извините за вопрос, но…
— Давай остановимся на Имре. Что за вопрос?
— Я удивлён тем, что увидел…, - начал я, и он тихо рассмеялся.
— Мы планировали иначе. Сначала появилась Каменное Облако, потом Серафина. А потом твоя женщина…, - он покачал головой. — Могут наступить богатые событиями годы.
— И что вы планировали?
— Оставаться безучастными и возвышенными. Это всегда хорошо, когда приходиться общаться с людьми. Они ожидают этого от нас, — ответил он. — Но это тяжело, когда встречаешь того, с кем играл в детстве.
— С Серафиной? — спросил я. — Вы тоже были детьми?
Он пошёл немного медленнее.
— Не в том смысле, как видите детей вы, — тихо объяснил он. — Но да. Серафина была маленьким ребёнком, когда я впервые увидел её и взрослой женщиной, отправившейся на войну, когда встретил её в последний раз. В обоих случаях я всё ещё был ребёнком, как это видит наша раса. Я всего на двадцать ваших лет старше Сарафины, для нас это, будто мы родились в одно и тоже время. Мы держимся подальше от людей, потому что они так похожи на нас, и мы можем их любить, но они так быстро умирают. Я был ещё слишком молод, чтобы понять это. Когда до меня дошло, что я больше никогда не увижу Серафину, мне, по вашему подсчёту, было сто двадцать лет, и только тогда я почти повзрослел. Я оплакивал её, когда понял, — он посмотрел на меня. — Не знаю, сможешь ли ты это понять, Хавальд. Как это, когда те, кого ты любишь, стареют и умирают. Поэтому мы держимся подальше от людей и притворяемся отстранёнными. Однако те, кого мы любим, остаются в наших сердцах вечно.
О да, я отлично его понимал.
— Когда я понял, что это действительно Серафина…, - он застенчиво улыбнулся. — Я забыл, что уже не ребёнок, — его улыбка исчезла, и я снова увидел эту надменную, безучастную маску на лице. — Но мы можем и по-другому, — заметил он, скучающе гладя на меня. В следующий момент его улыбка вернулась. — Знаешь, что нам нравится делать, Хавальд? Нам всем нравится выступать в театре, читать и играть пьесы, которые пишите вы, люди, смеяться и плакать вместе с вами и играть все эти роли. Это игра, но в то же время — это серьёзно. Мы должны держаться в стороне от вас, включая наши чувства, иначе мы пойдём ко дну. И всё же, мы как будто стремимся к вам, завидуем вам. Ваша жизнь так коротка, но вы горите, словно самая яркая звезда, и вас так легко любить. Вас так легко любить, Хавальд, что мы не смеем, потому что потеря любви длится у нас вечно. Если твоя женщина действительно появилась из связи между эльфом и человеком, тогда мы знаем, что есть эльф, который скорбит. Или который ненавидит. Потому что иногда случается так, что даже эльфы подвергаются насилию, — он посмотрел на меня со стороны. — Наше слово для бастарда — En’shin’dira, что означает «рождённый в скорби». Тем не менее нас снова и снова тянет к вам, потому что от вас исходит очарование, от которого мы не можем убежать.
— Бастард считается у нас плохим словом. Если ещё раз встретите кого-то, используйте своё, — тихо ответил я. — Если вас о нём спросят, то поймут ваш ответ. Ваше слово красивое.
— Красивое? Мы говорим о скорби, которая длится дольше, чем существуют некоторые королевства.
— Чем отличается скорбь от любви? — спросил я.
Он странно на меня посмотрел, но не ответил, потому что мы дошли до комнаты, в которой проводились совещания.
Нашу просьбу передала эльфам хорошо подобранными словами Файлид. Посетители вели себя соответственно случаю, нацепив официальные, безучастные лица. Имра был прав, они хорошо могли это делать. Прямо сейчас было трудно представить, что Лиандра и Ласра подрались или что Имра знал, как нужно улыбаться.