Андрон тронул завитки длинной алой ленты, что была вплетена в волосы девочки и острым краем глубоко царапнул грубую шкуру своих пальцев. Металл.
«Все в порядке, папа. Спасибо тебе. Две секунды — это целая жизнь»!
— Катрин! — Андрон, задыхаясь от счастья, стиснул девочку в объятиях. — Леди Юкари, вы… вы спасли и сохранили ее душу!
«Значит… не так уж и глубоко вы спали, когда я вторгся в этот мир»?
«Довольно сложно уснуть, когда посторонний, ворвавшись в твой дом, начинает бурную уборку, с грохотом двигая мебель, завывая пылесосами и истеричными воплями отдавая команды армии не менее шумных помощников! Поначалу я думала выгнать тебя, но решила посмотреть, чем же творящийся дурдом все-таки закончится».
— Спасибо… — слезы душили серого ящера, мешая говорить и думать. — Спасибо…
— Юкари-сама, пожалуйста, спасите его! — взмолилась девочка, обращаясь к богине, расслабленно восседающей на каменном троне и обмахивающейся веером. — Вы же можете все, что только способны вообразить! Вообразите спасение моего отца, умоляю!
— Успокойся, девочка. — ответила ей Юкари. — Во-первых, снять или обезвредить чужую рабскую метку я действительно не могу. А, во-вторых, вы за временем следите? Уже четырнадцать секунд, как твой отец должен быть мертв. Эй, бродяга, как тебе небытие? Не очень отличается от жизни, верно?
Андрон был неподвижен, не выпускал из объятий юного конструкта и даже дыхание затаил. Только короткие красные рожки на его макушке мелко вздрагивали. Он был жив. Истекли двадцать лет с момента перезарядки клейма, но он все еще был жив!
— Это был двойной тест, для тебя и для твоей хозяйки. — сказала богиня Тьмы. — Если бы ты попытался убить свою госпожу, я бы назвала тебя истинным дурнеем и вышвырнула из своих владений, на растерзание мстителям из Олимпа. Ставящие свою жизнь превыше судеб миллионов миров, не заслуживают ни интереса, ни помощи. А если бы она не сняла с тебя клеймо, я уничтожила бы ее после, вместе с остальными богами твоего ордена, что погибнут в ближайшие несколько сот тысячелетий от когтей и мечей моих йокай, это я тебе обещаю. Немногие выживут из тех, чьи ордена заключили против меня альянс, но безоглядного тотального геноцида не будет. И твоя госпожа будет жить. Ее ранг никогда не поднимется выше двадцать пятого, но сильным воинам не помешает память о доброй, пусть и пасующей перед сложностями, матери.
Мир вечной ночи, руины, трон, воплощение богини и ее воины начали обращаться в призрачные образы, что таяли, словно туман и на смену им приходил яркий солнечный свет.
— Кто-то скажет, что испытание было жестоко для вас обоих, — затихая, звучали слова Юкари. — Но души, подобные вашим, так предсказуемы…
Андрон открыл глаза и огляделся. Вокруг простиралось побережье с широкой песчаной Выпуская из объятий девочку-конструкта, он хотел подняться, но вдруг сильный пинок в затылок швырнул его на песок.
Чен, злорадно смеясь, пару раз подпрыгнула, топча поверженную ящерицу и, довольная свершенной местью, сиганула обратно в портал, что сомкнулся у нее за спиной.
— Аршел! — девочка-конструкт склонилась к кряхтящей, потирающей затылок, серой страхолюдине. — Вы в порядке?
— Не беспокойся, скелет-то у меня зачарованный. — Андрон приподнялся и сел, потирая отбитые места ладонью. — А в смертной форме получать пинки гораздо болезненнее! Но на котенка грех обижаться. Надеюсь, душу отвела и больше злиться на меня не будет.
— Вы в смертной форме, аршел?
— Да. Связь с богиней разорвана и ее силами пользоваться я больше не могу. Такая пустота внутри…
Андрон минут десять сидел неподвижно и беззвучно, наслаждаясь ветром, солнцем и шелестом волн озера о золотистый песок пляжа.
— И ладно! Остаться в живых уже гораздо больше, чем я рассчитывал. Катрин…
— Хина.
— Что?
— Не Катрин, а Хина (птенец). Меня так леди Юкари назвала! Мне больше нравится имя, которое дала мама. Она такая… такая… удивительная!
— Ну да, я чуть-чуть слабее и не такой красивый. А причем здесь имя?
— От папы у меня внешность. А имя пусть будет от мамы! Должно же хоть что-то быть?
— Должно. Птенец? Учитывая, сколько у нее воронов, не удивительно, что она тебя так назвала, маленькая моя. А мамой называть себя разрешила?
— Я потихоньку… — едва слышно ответила девочка и густо покраснела.
— Эх ты, младшенькая. — Андрон, улыбнувшись, погладил маленького конструкта по голове и снова порезался о стальную ленту, на этот раз до крови. — Ох, что-то фатально не везет мне сегодня. Надо тебе на края ленточек оборки помягче какие-нибудь нашить, иначе совсем без рук остаться можно.