— И все, как одна, населенными симпатичными тебе существами?
— Да. А что тут странного? Чтобы я всякую нечисть волок в Безымянный мир, его жителям на радость? Ты еще предложи живому человеку в жилы чумную кровь вливать! Я с чумой сражаюсь, а не разношу.
Рейму протянула руку и сдернула с головы серой ящерицы капюшон. Слух не подвел ее, голос ящерицы действительно звучал странно, и этому были весомые причины. Ящер был страшно изуродован. Половина головы отсутствовала начисто, металлические пластины с магическими кристаллами торчали из разбитого черепа. Пасть и глотка была вкривь и вкось сшиты скобами, а голос звучал из небольшого электронного устройства, закрепленного у виска чудовища.
— Ну кто просит смотреть-то? — ящер сердито набросил капюшон обратно на голову. — Я для чего балахон ношу? Для красоты! Вот и смотри на красоту! Или хочешь чтобы кошмары по ночам снились?
— Ты все так же беспощаден к себе, странный огромный фей? — сказала Рейму, печально улыбнувшись.
— За удовольствия принято платить здоровьем. Не переживай. Я же не девочка-красотка, чтобы устраивать трагедию из-за разбитого личика?! — падший ангел рассмеялся, громко и жизнерадостно. — Да, это было довольно больно, но я сам выбираю как использовать дарованный мне Герой пуленепробиваемый лоб! За целый мир, что останется жить, за счастье видеть благодарность в глазах спасенных, эта плата — невелика.
Серый ящер едва не мурчал, словно здоровенный, довольный кот. Было видно, что он действительно глубоко и искренне счастлив.
— Знаешь, странник… — сказала Рейму, вдруг покраснев от смущения. — Если тебе еще что-нибудь вдруг понадобится тория, ну, для дела… так бери, не стесняйся. Я разрешаю.
— Спасибо конечно, — ответил ящер и рассмеялся. — Но не нужно думать о том, что ты создаешь какие-то препятствия в моей работе! Если для дела нужно будет, я у тебя и без спроса последние портки утащу!
— Что?!
Расхохотавшись, ящер обратился в бегство, спасаясь от ударов метлы, которой замахнулась, разозленная наглым заявлением, жрица храма Хакурей.
Рейму не преследовала его, только вздохнула, немало удивленная, что существо, подобное Андрону, способно на весьма плоские шутки. А как оказалось, на шутки разного качества он оказался очень даже горазд и, уставая от трудов по обустройству Безымянного мира, частенько наведывался в Генсокье, учиняя повсеместно всяческие безобразия и от души издеваясь над теми, кто попадал ему под руку. Причем радужности и многогранности его фантазии можно было только позавидовать. Неужели он сам сочинял все эти безвредные, но беспощадные шутки?
Дневное любование сакурой близ храма Хакурей обычно не шло ни в какое сравнение с ночным. Вылезали из своих нор йокай, прибывали из Хакугекуро призраки, подтягивались ночные божества и духи.
Ракета взмыла в небеса и с громким хлопком взорвалась, озарив окресности разноцветными всполохами света.
— Нитори, других праздников для огненной феерии мало? Спрячь все, немедленно!
— Я только парочку! — голос каппы-техника был сбивчив и невнятен, выдавал изрядное опьянение. — Это же новый порох! Смотри, Рейму!
— Не целься в меня! Осторожнее, в крону не попади! Не с той стороны поджигаешь!
Грохот взрыва раскатился над окрестностями, но почти сразу его заглушили раскаты многоголосого хохота.
— Хватит ржать! — Рейму, неистово ругаясь, отобрала у перемазанной в саже техноманьячки всю пиротехнику. — Эй, в эпицентре! Все живы?
— Частично…
— Ёму, к тебе вопрос не относится.
Праздник набирал обороты.
С первыми лучами заката, прибыла принцесса Хакугекуро. Тот самый вечно голодный призрак, от которого весь день Ёму охраняла кухню. На этот раз она так и не появилась днем даже близко от храма, видимо намереваясь ослабить бдительность стражницы и совершить атаку в будущем году.