— Я владелец дома на Елисейских Полях и замка в Трепоре.
— Вы женаты?
— Да, господин канцлер.
— На ком?
— На Валентине де Вильфор, дочери прежнего королевского прокурора.
В эту минуту прокурор прошептал канцлеру на ухо несколько слов, и какое-то время оба тихо переговаривались друг с другом.
— Вы утверждаете, что женаты на Валентине де Вильфор, дочери прежнего королевского прокурора? — спросил канцлер.
— Сударь, — едва не вспылив, быстро ответил Моррель, — я не утверждаю этого, я и в самом деле ее муж.
— Но никакой Валентины де Вильфор больше не существует, она умерла, — спокойно заявил канцлер, уверенный в своей правоте.
— Она и была мертва, по крайней мере все так считали, — сказал капитан, подняв глаза кверху, словно желая поблагодарить небо. — Ее считали мертвой, но ее спас некто, кого я ставлю первым после Бога. Впрочем, я полагаю, господин канцлер, к делу это не относится. Моя жена не имела никакого касательства к известному вам делу.
— Речь идет лишь о выяснении ваших семейных обстоятельств, — сказал Пакье, похоже не вполне удовлетворенный ответом Морреля. — Продолжайте, пожалуйста! Вы были французским офицером. Почему вы ушли в отставку?
— Во-первых, я взял отпуск в Алжире, чтобы залечить полученное там ранение, — ответил капитан. — К тому же во Франции меня задержала женитьба, и наконец, моя супруга просила меня оставить службу и жить только для нее. Это и решило мою дальнейшую судьбу.
— Но что побудило вас сделаться сторонником Бонапарта? — почти по-дружески поинтересовался канцлер.
— Мой отец был приверженцем Наполеона, дед моей жены, Нуартье де Вильфор, тоже, видимо, знаком вам как бонапартист. Таким образом, дух бонапартизма живет в нашей семье. Кроме того, я действовал согласно желанию одного человека, которому мой отец обязан своим спасением, а я — жизнью своей жены. Согласно желанию того самого человека, о котором я уже упоминал. А его желания при всех обстоятельствах будут для меня законом.
— Это граничит с безумием! — вполголоса пробормотал канцлер. — И кто же он, этот человек?
— Граф Монте-Кристо! — с гордостью ответил Максимилиан.
Канцлер был удивлен ответом и взглянул на королевского прокурора с почти насмешливой улыбкой.
— Граф Монте-Кристо? Кто это? Где он находится? — недоверчиво спросил Пакье. — Я никогда о нем не слышал!
— Возможно, и не слышали, я сам не знаю, где он теперь, — сказал капитан. — Однако такой человек существует. Разве вам не приходилось слышать о нем, когда он несколько лет назад был в Париже? О графе говорили все.
— В самом деле, я что-то смутно припоминаю, — согласился канцлер. — Вероятно, какой-то авантюрист или что-то в этом роде.
— Господин канцлер! — едва сдержался молодой человек. — Не судите о том, кого не знаете! На свете нет более благородного человека!
— Вы, кажется, очень высокого мнения о нем — прекрасно! — пожал плечами Пакье. — Следовательно, именно граф Монте-Кристо поручил вам примкнуть к сторонникам Наполеона. Почему он это сделал?
— Вы требуете от меня слишком многого — я не знаю, — ответил Моррель. — В июле меня разыскал некто, мне неизвестный. Он передал привет от графа Монте-Кристо и сказал, что граф помнит меня. Потом от имени графа он велел мне отправиться в банкирский дом Ротшильда и получить некую сумму, которую мне вручат, когда я удостоверю свою личность. Он заметил также, что графу будет приятно, если я примкну к тому делу, которому служит человек, ожидающий от меня этих денег. Я спросил, что это за дело. Посланец графа ответил, что я это узнаю. Я отправился к братьям Ротшильд и, представившись, получил значительную сумму. С этими деньгами я вместе с женой выехал в Лондон, ибо человек, которому мне надлежало передать деньги, находился там. Взяв их, он сказал, что они предназначены Луи Наполеону и его делу. Я счел своим долгом также присоединиться к этому делу, тем более что питал симпатии к принцу.
— А кто был этот человек в Лондоне?
— Его имени я вам не назову, — ответил капитан. — Среди обвиняемых его нет, и участия в осуществлении плана он не принимал. Это просто один из друзей принца.
— А кто был другой — тот, что привез вам поручение графа Монте-Кристо? — спросил канцлер.
— Даю вам слово, что не знаю его. Я никогда его не видел — ни до того, ни после.
— Довольно странно, — с неудовольствием заметил Пакье. — А вы не можете сказать, имел ли тот лондонский господин отношение к графу, и если имел, то какое?
— Нет, господин канцлер. Я никогда об этом не спрашивал.
— Можете вы назвать по крайней мере сумму, которую граф переправил с вами в Лондон?
— И это мне запрещено. Могу только сказать, что это была немалая сумма.
— Больше миллиона?
— Конечно! Намного больше.
— В таком случае этот граф Монте-Кристо должен быть богат!
— Несомненно. Я считаю его одним из самых богатых людей на свете.
— А откуда он получил эти несметные сокровища? Мне никогда не приходилось слышать о таком состоятельном семействе — Монте-Кристо.
— На этот счет не могу вам сказать ничего определенного — ответил Моррель. — Я уважаю графа как лучшего и благороднейшего из смертных, как спасителя моей семьи. Я никогда не спрашивал, откуда у него эти богатства. Кроме того, по-моему, это к делу не относится. Обратитесь к графу сами.
— Побольше откровенности, капитан Моррель, и вам вернут свободу. Назовите нам человека, которому вы передали деньги.
— Ни в коем случае! — возразил Моррель. — К тому же этот человек, насколько мне известно, еще находится в Лондоне.
— Если вы будете упорствовать, нам придется проявить строгость, — предостерег канцлер. — Из заключения вас освободят не раньше, чем вы назовете имя, которое нас интересует.
Кровь бросилась в лицо капитану. Казалось, он с трудом сдерживает себя.
— Вы шутите, господин канцлер, — сказал он. — Надеюсь, во Франции еще существует справедливость. Пусть меня предадут суду Палаты пэров, суду присяжных, какому угодно другому суду. Пусть суд вынесет мне приговор, и я буду отбывать наказание, как все прочие участники этого дела.