Они оказались в просторном зале, и дон Лотарио был поражен царившим здесь невиданным великолепием. Впрочем, оно говорило вовсе не о привычной для англичан солидности и не о бесстрастном блеске английских дворцов, а скорее о пышности и изысканности Востока.
Юноша насчитал в зале двенадцать человек. Большинство составляли молодые еще люди, бледные, принадлежавшие к тому типу англичан, которых называют уставшими от жизни. Двое других отличались необычной полнотой. Однако все они были истинными джентльменами.
— Милорды, я имею честь представить вам нового кандидата! — сказал лорд Бильзер, выводя молодого человека на середину зала. — Ваше имя, сэр?
Дон Лотарио вспомнил, что еще не представился, и протянул лорду визитную карточку.
— Весьма отрадно, — ответил тот. — Итак, дон Лотарио де Толедо — лорд Уайзборн, лорд Каслфорд, лорд Берингер, граф Бомон…
И одного за другим он представил молодому испанцу членов таинственного общества. Это были сплошь титулованные особы — лорды, графы или виконты. Наконец очередь дошла до тщедушного господина с белесыми волосами, который был представлен испанцу как француз, граф д'Эрнонвиль, исполнявший должность казначея.
— Помнится, я встречал вас в Париже у Тортони, — заметил д'Эрнонвиль своим неприятным, немного гнусавым голосом. — Ваше лицо поразило меня, и я сразу подумал, что случай когда-нибудь вновь сведет нас. Я и не предполагал, что встречу вас в столь достойном обществе!
Дон Лотарио поклонился. Этот граф д'Эрнонвиль вызывал у него неприязнь. Между тем присутствующие заняли свои места за столом, и лорд Бильзер поведал, каким образом он познакомился с доном Лотарио. Поведение молодого человека в игорном доме встретило всеобщее одобрение.
— А теперь я открою вам, где вы находитесь, — сказал лорд. — Вы среди членов Общества самоубийц. Каждый из нас обязался лишить себя жизни, которая стала ему в тягость, хотя и волен покинуть Общество, когда пожелает. Однако при вступлении в Общество каждый из джентльменов должен передать в его распоряжение все свое состояние, а при выходе получает обратно лишь половину. Это делается с вполне определенной целью: мы хотим окружить менее состоятельных членов нашего клуба той самой роскошью, которая служит лучшим и почти единственным источником пресыщения жизнью. Наш союз существует уже восемьдесят лет. Учредили его наши предки, разумеется, не отцы, ибо никто из нас не имеет права жениться, а те, кто предвосхитил наши взгляды. Кстати, одному из основателей Общества уже за семьдесят. Как видите, нет никакой необходимости сводить счеты с жизнью в течение какого-то ограниченного срока. Вы можете спокойно ожидать, когда ваше отвращение к этому животному существованию сделается настолько невыносимым, что смерть покажется вам самым желанным, самым прекрасным исходом. Мы даем вам неделю на размышление. Вы будете ежедневно бывать у нас и решите, намерены ли вы вступить в наше Общество. Но в любом случае вы обязаны молчать, не разглашать тайну. Существование Общества не противоречит закону. Но есть в его уставе один параграф, который, возможно, уязвим с юридической точки зрения, а именно параграф о том, что всякие попытки вернуть самоубийцу к жизни запрещены. Мы намеренно включили этот параграф, потому что попытки возвращать жизнь тем, кто решил покончить с собой, противоречат нашим принципам. Кроме того, нам пришлось бы предпринимать такие попытки в отношении каждого, ибо долг любого в нашем Обществе — лишить себя жизни в этих стенах. Позже я познакомлю вас с разными способами покончить с собой. А пока займите за нашим столом место гостя. Вам выпала честь присутствовать при выборах нового президента, поскольку прежний лишил себя жизни неделю назад.
Нельзя сказать, что обращение лорда к дону Лотарио было выдержано в серьезных или в игривых тонах. Лорд Бильзер сумел подобрать такие слова, которые время от времени заставляли молодого человека улыбнуться, но затем вновь настраивали его на серьезный лад.
За столом начался общий разговор на житейские темы. Говорили о театре, о политике, о скачках, о красивых женщинах. Подобную же беседу дон Лотарио мог бы услышать в любой компании состоятельных англичан, с той лишь разницей, что эти суждения оказались еще более сдержанными и бесстрастными, нежели высказывания рядовых британцев.
— Пойдемте со мной, — сказал наконец лорд Бильзер дону Лотарио, — я покажу вам достопримечательности этого дома. Вы убедитесь, что в смерти мы разбираемся лучше, чем остальные люди — в жизни. Эта дверь ведет в угарную комнату. Она предназначена для тех, кто предпочитает умереть от удушья.
Молодой испанец ожидал увидеть мрачное, зловещее помещение, а очутился в великолепном просторном салоне с коврами, диванами, зеркалами и картинами. В углу стояло несколько жаровен с тлеющими углями, чад от которых уходил через особое отверстие. Стоило только закрыть это отверстие заслонкой, и вся комната наполнялась угаром.
Трудно, пожалуй, вообразить себе более простой и удобный способ самоубийства.
— А вот и вторая комната, — сказал лорд, открывая следующую дверь и показывая молодому человеку новый салон, который, подобно первому и всем последующим, был прекрасно обставлен и ярко освещен. — Она для тех, кто ищет смерти от яда. В том шкафу находятся все известные ныне яды. На каждой склянке обозначено, через какое время яд начинает действовать. Правда, до сих пор не было случая, чтобы кто-то воспользовался этой комнатой, и это вполне естественно. Смерть от яда недостойна мужчины, неэстетична, да и затягивается надолго.
Дон Лотарио послушно следовал за своим спутником, который уже открыл третью комнату.
— Она для тех, кто намерен застрелиться. Это видно по разнообразному огнестрельному оружию — пистолетам и ружьям всех систем, что разложены повсюду. А эта комната для тех, кто решил заколоться, — продолжал лорд. — У нас здесь собраны все виды кинжалов, мечей и игл. Обычно этой комнатой пользуются редко.