В каком смысле спасти, от чего, однако?
Анита вспомнила, как потеплели у неё пальцы, когда впервые прикоснулась к рамочке на странице шестнадцать и услышала прозвучавший в её сознании голос той женщины без имени.
— Это хорошая поездка, — сказал господин Блум, прервав размышления дочери.
— Конечно, папа. А ты не опоздай на работу.
Он усмехнулся:
— У меня целых три часа, чтобы вернуться в центр. Конечно, успею. Передай привет маме. И позвони, как только приедешь. Ладно?
Анита открыла дверцу машины, чувствуя себя совсем маленькой.
— Послушай, папа…
— Что?
Тысячи «нет» замелькали в голове девочки, подобно мигающим огням. Она не могла рассказать отцу, что собирается сделать. Не могла поведать о тропинке за дубом с рыболовными крючками в Килморской бухте. Не могла коротко и быстро объяснить, что разговаривала с людьми в детской книжке, а один хромой садовник поручил ей отправиться в несуществующую страну, скрытую где-то в горах Пиренеев. Не могла признаться, что она Путешественница-фантазёрка. Путешественница, которая действительно бывала в таких местах, которые другие люди могли только представить себе.
«Знаешь, папа, — могла бы она сказать ему, — нужны две вещи, чтобы попасть в воображаемое место: какой-нибудь предмет оттуда и путеводитель».
— Анита! — обратился к девочке отец.
Она посмотрела на него. Какой-нибудь предмет и путеводитель в Пиренеях. Сжала записную книжку в кармане куртки.
— Да, папа?
— Если вдруг…
— Если вдруг… что?
— Ничего. Ничего… Созвонимся.
Анита распахнула дверцу и побежала к зданию аэропорта, разбрызгивая лужи.
— Понимаешь теперь, почему символ этого города — зонт, а не финиковая пальма? — обратился белокурый к своему кудрявому брату, сидящему рядом с ним в машине, которую отделяли от господина Блума всего пять других машин.
Капли дождя стучали, подобно стрекоту пишущей машинки, по крыше роскошного «астон мартина» серии Ди-би-семь 1994 года выпуска, в котором ехали братья Ножницы.
Кудрявый покачал головой:
— К счастью. Нелегко было бы ходить, держа пальму над головой.
Брат с удивлением посмотрел на него. Яркий свет, лившийся из зала международных отправлений, освещал мокрый тротуар.
— Ты пошутил?
— Думаю, да, — ответил кудрявый, поворачиваясь к заднему сиденью за зонтом. — Твой захватить?
— Ты же знаешь, как я ненавижу зонты. А этот к тому же — устаревшая модель.
— Как хочешь. Тогда мокни. Девочка входит.
— Это ещё не значит, что стану мокнуть. Здесь нельзя парковаться, поэтому кто-то должен остаться в машине.
— Но почему в таком случае должен мокнуть я?
— Потому что я за рулём, дорогой мой. А теперь поспеши за девочкой, а то ещё убежит.
Подхваченная толпой, Анита крепко, словно спасательный круг, держала мобильник. Быстро просмотрев входящие сообщения, она отправила эсэмэску своему другу Томмазо в Венецию с новостями о том, что собирается делать.
В Венецию не вернусь. Летим во Францию, в Тулузу, искать Умирающий город. Придумай что-нибудь для мамы.
Она охотно отправила бы эсэмэску и Джейсону или Рику — «Где вы?» — но у мальчиков не было мобильников.
Анита нашла на табло свой рейс на Тулузу.
Регистрация у стойки № 15.
Она подошла к ней с бьющимся от волнения сердцем. Ей казалось, все смотрят на неё и сейчас заговорят: «Вот она, эта девочка, которая убегает из дому!»
— Где вы? — проговорила Анита, сжимая мобильник.
Ей стало страшно.
И страх этот никак не унять. Страшно при мысли, что её обнаружат и станут ругать родители (знала, что это неизбежно, и уже приготовилась ко всему). Но ещё больше она испугалась, когда накануне вечером отец отвёз её на Фрогнал-лайн, 23, и когда она своими глазами увидела у входа табличку с названием Клуба Поджигателей.
Поджигатели.
Какая-то группа людей, о которых она не знала совершенно ничего, кроме того что они собирались в доме, который когда-то принадлежал семье Мур. Собирались в том же самом зале, где прежде располагался Клуб Путешественников-фантазёров. Анита знала, что в Венеции один из Поджигателей пытался украсть у них с Томми указания, как добраться в Килморскую бухту, а другой человек, балансировавший на пирамиде из стульев, разговаривал со страницы записной книжки Мориса Моро.
«Кто ты такой?» — спросил он Джейсона.