Выглядел он незабываемо: мало того, что весь в нелепых бантиках, так еще и белобрысые лохмы торчат из-под тюрбана, глазищи синие, как у новорожденного котенка и безумные, как у Орденского послушника в первые годы обучения. Одно слово, красавчик.
Обретя телесность, парень тут же напустил на себя воинственный вид и метнул в меня некое подобие Смертного Шара. Довольно жалкое подобие, между нами говоря, но для такого юного балбеса очень даже ничего. По крайней мере, мне теперь было ясно, как он расправился с Туманным Оборотнем. Одной загадкой меньше, и то хлеб.
Я отмахнулся от тусклой шаровой молнии, как от назойливой мухи, но с Зеби Хипелосисом спешно распрощался, обещав быть к ужину. А то все же невежливо как-то: человек старается, нападает на меня, а я тут лясы точу со старым приятелем. С молодежью так обращаться нельзя.
– Этого достаточно для заключения в Холоми? – с надеждой спросил нападающий. – Или надо всерьез вам навредить?
– Было бы неплохо, но у тебя все равно не получится, – я махнул рукой. – Ничего, на годик-другой в Холоми, пожалуй, потянет. Или тебе надо больше?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Трудно сказать. Может я вообще зря надеюсь...
– На что?
– Трудно сказать, – повторил юноша. – Вернее, не трудно, а невозможно. Я не могу вам объяснить, сэр. При этом я почти ничего не понимаю, но даже то немногое, что вроде бы понял и хотел бы как-то рассказать – нет, не могу. Уж сколько раз пробовал...
– Так на тебя наложили чары? – сочувственно спросил я.
– А Магистры его знают. Честно говоря, я не помню, чтобы на меня кто-то чары накладывал... Но это же, наверное, можно и незаметно сделать?
– При большом желании и умении можно, – согласился я. – Тебя как зовут-то, герой? А то напасть напал, а представиться забыл.
– Абилат, – смущенно сказал юноша. – Я... Ну, вы же поняли, что я не всерьез напал? Я старался не причинить вам ущерб.
Бедный ребенок. Кажется, он действительно опасался, что может ненароком угрохать столичного начальника. Еще бы, такой великий герой, самый крутой колдун в Гажинском Тайном Сыске, кто бы сомневался!
– А Темным Путем ты все-таки умеешь ходить, – я милосердно замял тему, которая могла бы задеть его самолюбие. – Почему сразу не пришел?
– Ну, сначала я решил, что лучше будет удрать, потому что – ну, я же не могу отвечать на вопросы! Хочу, но не могу. И значит лучше уносить ноги: про вас говорят, что вы можете убить кого угодно, если рассердитесь, и вам ничего за это не будет.
Я вздохнул. Мне действительно «ничего за это не будет», благо любой поступок начальника Тайного Сыска официально считается законным и правильным. Я сам же и настоял на такой поправке к Кодексу Хрембера прежде, чем вступить в должность. И, разумеется, обыватели думают, что я с превеликим удовольствием убиваю всякого, кто испортит мне настроение, или, скажем, на ногу наступит в толпе. Вот можно подумать, очень увлекательное занятие – беспомощных людей убивать. А уж пользы-то, пользы...
Впрочем, переубеждать обывателей бессмысленно, да и не нужно, пусть себе боятся меня, сколько влезет. Для дела это даже неплохо. Но от своего коллеги я такого простодушия, признаться, не ожидал.
– А потом, когда мы с вами еще раз поговорили, мне пришлось вернуться домой, – продолжал объяснять Абилат. – Мой Темный Путь проложен оттуда, из холла на порог Сизого Дома. Есть еще два маршрута, оба начинаются дома, а вот так, откуда попало, я не умею пока. Каждый Темный Путь приходится по полгода прокладывать, да и то не всегда получается... Я же совсем недавно начал учиться.
– А кто тебя учит искусству Темного Пути? – полюбопытствовал я.
Действительно интересно: как это парень выискал себе толкового учителя в Гажине? Кто таков, почему не знаю?
– Я сам, – виновато потупился тот.
И что самое поразительное, он не врал.
– Это как?
Я прожил довольно долгую и более чем бурную жизнь. Удивить меня не так-то просто. Но до того дня я был совершенно уверен, что овладеть искусством Темного Пути без учителя совершенно невозможно. Как, впрочем, почти любым чудом, если речь идет об Истинной магии. Так уж все устроено: люди учатся таким вещам у других людей, нравится нам это, или нет, точка.
– Ну как – по книжкам, конечно, – вздохнул Абилат. – У меня дома очень хорошая библиотека, отцовская. Папа преподавал историю древних Орденов в Королевском Университете, у вас, в Ехо, пока не начались Смутные Времена. Потом переехал сюда, лишь бы не лезть в политику и не сражаться: у папы был очень миролюбивый нрав, и магия ему хорошо давалась, какая угодно, но только не боевая. Деревья на голых камнях мог вырастить запросто, или, скажем, превратить текст учебника в движущиеся картинки, чтобы студенты не скучали на его лекциях, а себя от нападения защитить не умел. Вот он и удрал в Гажин, здесь-то всегда тихо жили... Но отец все равно погиб в самом конце гражданской войны от руки какого-то свихнувшегося послушника Ордена Водяной Вороны. Причем, как я понимаю, случайно под руку подвернулся. Я тогда еще маленький был, мне толком ничего не рассказывали... Ну вот, папа погиб, а книги остались. С книгами даже проще, чем с учителем. До меня все довольно медленно доходит, а я стесняюсь, когда у меня при посторонних что-то не получается, и тогда оно совсем уж перестает получаться, а я стесняюсь еще больше... Ну, то есть, таким как я по книжке учиться проще, я только это хотел сказать.
– Ясно, – кивнул я. – Прими мои поздравления, мальчик: ты сделал практически невозможное. Кстати, а от Безмолвной речи барьер сооружать ты тоже по книжкам научился?
– Ну да. А как еще?
– Ну-ну. Молодец.
Я мог себя поздравить: передо мной стоял настоящий юный гений, при этом совершенно уверенный, что до него «все медленно доходит» – ну дела! О таком ученике я до сих пор только мечтал. А прочие и мечтать не смели: считается, что такие ребята только в древних легендах бывают.
Впрочем, с гениальностью заместителя начальника Гажинского Тайного Сыска я решил разобраться позже. Сперва следовало понять, что тут у них происходит. А я, кажется, с самого утра только и делал, что оказывался в тупике. Сперва это было даже занимательно, но теперь мне решительно надоело.