Вдруг пророчица обратила лицо к немому великану, бесстрастно стоявшему подле Варда.
- Сердцу моему одиноко без тебя. - Голос ее дрожал от слез. - Я ощупью, спотыкаясь, пробираюсь во тьме, я совсем одна. Молю тебя, дорогой мой спутник: поспеши, чтобы поскорее исполнилась моя миссия, ведь с той поры, как ты покинул меня, я страдаю от одиночества.
В свете факелов Гарион отчетливо видел слезы в глазах Тофа. Боль исказила черты великана. Он потянулся рукой к мерцающему силуэту, но рука его тотчас же бессильно упала.
Цирадис тоже потянулась к нему, казалось, повинуясь зову сердца.
И тотчас исчезла.
Глава 24
- Ты уверен, что она сказала "Ашаба"? - переспросил Бельгарат. - Я тоже слышал ее слова, дедушка, - подтвердил Гарион все, только что рассказанное Шелком. - Ока сказала, что Дитя Тьмы достигло Маллореи и сейчас направляется к дому Торака в Ашабе.
- Но там же ничего уже нет! - возразил Бельгарат. - Мы с Бельдином перерыли там все, камня на камне не оставили, тотчас же после того, как побывали в Во-Мимбре! - Старик принялся взволнованно ходить взад и вперед.
- Что могло понадобиться там Зандрамас? Ведь дом совершенно пуст.
- Возможно, ответ ты найдешь в Книге Веков! - предположил Шелк.
Бельгарат остановился и уставился на драснийца.
- О, прости, мы еще не дошли до этой части нашего повествования, спохватился маленький человечек. - Цирадис велела Варду передать тебе эту книгу. Ему этого не больно-то хочется, но она настаивает.
Руки Бельгарата задрожали, и ему стоило немалых усилий овладеть собой.
- А что, это важно? - с любопытством спросил Шелк.
- Так вот в чем дело! - воскликнул старик. - Я ведь знал, знал наверняка, что мы оказались здесь неспроста!
- А что это за Книга Веков, Бельгарат? - спросила Сенедра.
- Это часть Священной Книги Маллореи, особо почитаемой келльскими прорицателями. Похоже, что нас привела сюда некая сила, и с совершенно определенной целью - чтобы книга эта попала ко мне в руки.
- Все это для меня довольно туманно, старина. - Шелк вздрогнул и поежился. - Пойдем-ка переоденемся, Гарион. Я промок и продрог до костей.
- А как это вы ухитрились так здорово промокнуть? - поинтересовалась Бархотка.
- Мы ползали на брюхе по траве.
- Правдоподобное объяснение.
- Неужели ты и впрямь должна это делать, Лизелль?
- Делать что?
- Ничего. Не обращай внимания. Пошли, Гарион!
- Что так раздражает тебя в ней? - спросил Гарион, когда они переодевались.
- Сам точно не знаю, - вздохнул Шелк. - У меня такое ощущение, что она все время потешается надо мной и задумала нечто такое, о чем не желает мне говорить. И вообще, она отчего-то сильно действует мне на нервы.
Переодевшись в сухое, они возвратились к теплу камина и обнаружили, что пришел Тоф. Он невозмутимо сидел на скамье у дверей, сложив на коленях огромные ручищи. На лице его не осталось и следа страдания - оно было, как всегда, безмятежным и немного загадочным.
Бельгарат сидел у огня, бережно поднеся большую книгу в кожаном переплете поближе к пламени, чтобы на страницы падал свет, и сосредоточенно ее изучал.
- Это та самая книга? - спросил Шелк.
- Да, - ответила Польгара. - Ее принес Тоф.
- Надеюсь, там написано, как нам успешно завершить столь многотрудное путешествие.
Пока Гарион, Шелк и Тоф обедали, Бельгарат продолжал внимательно читать, нетерпеливо переворачивая страницу за страницей.
- Вот, послушайте! - сказал он, откашлялся и стал читать вслух: - "Узнай, о народ мой, что все время и бытие прочерчено разделяющей чертой, ибо разделение неотделимо от созидания. Но звезды, и духи, и голоса в скалах твердят о том дне, когда разделение прекратится и все вновь сделается единым, ибо все в этом мире знает, что день этот настанет. И два духа сразятся друг с другом в самом сердце времени - и духи эти суть те самые две стороны, на которые и поделено мироздание. И день грядет, когда нам придется выбирать между ними, и выбор наш будет выбором между абсолютным добром и абсолютным злом, и то, что мы выберем - добро или же зло - возобладает до конца времен. Но как познать, что есть добро, а что есть зло?"
Бельгарат набрал воздуха и продолжил:
- "Узнай и другую истину, о народ мой: все камни и скалы мира нашего и все камни и скалы иных миров шепчутся между собою о двух камнях, лежащих на самой черте, разделяющей мироздание. Когда-то камни эти были единым целым и стояли в центре мироздания, но, как и все остальное, разделились и в момент разделения были расколоты и разлучены силой столь мощной, что она способна угасить миллионы солнц. И там, где камни эти встретятся вновь, произойдет последняя битва двух духов. И настанет день, когда разделению придет конец, и все вновь станет единым - все, кроме этих двух камней, ибо разделены они навеки и никогда не смогут воссоединиться. И в день, когда настанет конец разделению, один из камней навеки погибнет - и в тот же самый день один из духов сгинет навеки... "
- Они хотят сказать, что Шар - это лишь половина первозданного камня? изумленно проговорил Гарион.
- А другая его половина - безусловно Сардион, - согласился Бельгарат. Это многое проясняет.
- Я и не подозревал, что между ними существует или когда-либо существовала связь.
- Как и я сам, но все слишком уж сходится, не так ли? Все в этом запутанном деле изначально существует как бы попарно: два Пророчества, две Судьбы, Дитя Света и Дитя Тьмы - и отсюда совершенно естественным образом вытекает, что и камней должно быть два!
- И что Сардион обладает такой же силой, что и Шар Алдура, - мрачно заключила Польгара. Бельгарат кивнул.
- И если Дитя Тьмы им завладеет, то Сардион сможет делать все то же самое, на что способен Шар в руках Гариона, а мы ведь еще даже и не познали его могущества!
- Посему задача удержать Зандрамас подальше от Сардиона делается тем более насущной, я верно понял? - поинтересовался Шелк.
- Насущнее моей задачи ничего в мире нет и быть не может, - печально промолвила Сенедра.