- В это верится с трудом, Хелдар.
- О, вы их не знаете! Они совершенно не умеют прощать. Даже моя родная тетка отдала бы приказ расправиться со мною, реши она, что я предал интересы Алории. Поэтому то, что вы предлагаете, совершенно исключено, если, конечно, речь не идет о действительно значительной сумме.
- И насколько значительной? - осторожно спросил Ургит.
- Ну, к примеру... - Шелк сделал вид, что усердно подсчитывает что-то в уме. - Разумеется, мне придется забросить все мои дела в королевствах Запада... Если короли Алории объявят меня вне закона, я лишусь всего, что имею... Мои торговые операции уже идут полным ходом, и потребуется немалое время на то, чтобы их свернуть... И, разумеется, придется крупно потратиться, вновь начиная торговлю там, где алорийцы не смогут меня достать.
- Но это же проще простого, Хелдар! Добро пожаловать в Хтол-Мургос. Здесь ты будешь под моей защитой.
- Не сочтите за оскорбление, ваше величество, но Хтол-Мургос меня совершенно не устраивает. Вот Мал-Зэт или Мельсен - это другое дело. Да, в Мельсене дела мои, без сомнения, пойдут хорошо.
- Шелк, - прервал его Бельгарат, - ну сколько можно?
- Но я же...
- Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься. Развлечешься как-нибудь в другое время. А сейчас нам надо поторапливаться - корабль ждет.
- Но, Бельг... - Шелк осекся, бросив искоса взгляд на Ургита.
- Твое положение здесь вовсе не таково, чтобы приказывать, старик! заявил король мургов. Потом подозрительно огляделся. - Есть во всем этом что-то странное, и мне это не нравится. Не думаю, что сегодня кто-нибудь из вас куда-либо уедет. Я не выпущу отсюда никого, пока не докопаюсь до истины.
- Не глупи, Ургит, - вмешалась королева-мать. - Эти люди должны сейчас же отправляться в путь.
- Не вмешивайся, матушка.
- Тогда прекрати вести себя как ребенок. Сади должен успеть проскочить мимо Рэк-Хтаки до начала военных действий, а Хелдар - в течение часа отправиться на поиски Бельгариона. Не упускай столь блестящую возможность лишь из-за того, что ты соизволил заупрямиться.
Взгляды их скрестились. Лицо Ургита вдруг сделалось сердитым, но королева-мать была непоколебима. И вот король первым опустил глаза.
- Это так не похоже на тебя, матушка, - пробормотал он. - Почему ты так жестоко унижаешь меня, да еще публично?
- Я вовсе не унижаю, Ургит, а просто пытаюсь привести тебя в чувство. Король всегда должен быть реалистом - даже если реальность сурова и гордость его уязвлена.
Ургит пристально взглянул на мать.
- У нас вовсе не так уж мало времени. И Сади может немного подождать, и Хелдар преспокойно отправится в путь завтра-послезавтра. И если бы я тебя не знал, матушка, то вполне мог бы подумать, что некая тайная причина побудила тебя прервать мою беседу с гостями.
- Ерунда! - воскликнула Тамазина, но побледнела как полотно.
- Ты расстроена, матушка? Что стряслось?
- Она не может тебе об этом сказать, - неожиданно произнес Эрионд.
Юноша сидел на скамеечке у окна, и осеннее солнце золотило его светловолосую голову.
- Что-о?!
- Твоя матушка не может тебе рассказать обо всем, - повторил Эрионд. - В глубине ее сердца скрыта тайна, которую она носит в себе давно, - это случилось еще до твоего появления на свет.
- Нет! - невольно ахнула Тамазина. - Не смей!
- Что еще за тайна? - требовательно спросил
Ургит, подозрительно оглядывая всех присутствующих.
Щеки Эрионда порозовели.
- Я не должен говорить тебе об этом, право же, не должен, - смущенно произнес юноша.
Бархотка завороженно следила за происходящим. В мозгу Гариона только лишь начинала зарождаться смутная догадка, а она уже хохотала во весь голос.
- Что вас так забавляет, юная госпожа? - раздраженно спросил Ургит.
- Занятная мысль только что пришла мне в голову, ваше величество, ответила Бархотка. Потом обратилась к Тамазине: - Вы, кажется, говорили, что были знакомы с отцом принца Хелдара?
Подбородок Тамазины дрогнул. Все еще смертельно бледная, королева-мать хранила молчание.
- Не скажете ли, сколь давно это было?
Губы Тамазины сжались еще плотнее.
Бархотка вздохнула, взглянув на Шелка.
- Хелдар, тогда ответишь мне ты. Когда-то твой отец приезжал в Рэк-Госку, так? Полагаю, он вел какие-то переговоры о торговле от имени короля Родара. Не соблаговолишь ли вспомнить, сколько лет тому назад это было?
Щелк был всерьез озадачен.
- Не знаю. Скорее всего это было... Помню, мы с матерью жили во дворце в Бокторе, когда он уехал. Кажется, мне исполнилось тогда лет восемь или около того. Значит, примерно лет сорок тому назад. А для чего тебе нужно это знать, Лизелль?
- Интересно, - пробормотала она, не обращая внимания на последний вопрос Шелка. - Госпожа Тамазина, вы постоянно уверяете сына в том, что он никогда не помешается, но разве не все без исключения мужчины из рода Урга сходили с ума, настигнутые наследственным недугом? Что вселяет в вас уверенность, будто вашему сыну удастся избежать этой печальной участи?
Лицо Тамазины стало совсем белым, побелели, даже крепко сжатые губы.
- Уважаемый сенешаль, - обратилась Бархотка к Оскатату, - позвольте мне из чистого любопытства поинтересоваться: сколько лет его величеству?
Тут побледнел даже суровый Оскатат. Он странно поглядел на Тамазину, и его губы тоже крепко сжались.
- Мне тридцать девять, - выпалил Ургит. - А какое это имеет... - и осекся. Глаза его вылезли из орбит. Он обернулся с выражением величайшего изумления. Матушка!
И тут Сади расхохотался.
- Обожаю счастливые концы! А ты, милочка? - спросила Бархотка у Сенедры. Потом озорными глазками стрельнула в сторону Шелка. - Ну-ну, что ж ты прирос к стулу, Хелдар? Обними сводного брата!
Тамазина медленно и горделиво поднялась с кресла.
- Зови палача, Оскатат! Я готова.
- Нет, госпожа, - ответил тот. - Я этого не сделаю.
- Таков закон мургов, Оскатат, - настаивала она. - Женщина, опозорившая супружеское ложе изменой, немедленно должна быть предана смерти.
- О, прошу тебя, матушка, сядь. - Ургит рассеянно грыз ноготь. - Сейчас не время для представлений.