Дождливое утро все не кончалось. Шелк и Бельгарат ушли в каюту, причем, как подозревал Гарион, не только из желания спрятаться от дождя, но хлебнуть чего-нибудь горячительного. Ургит сиротливо сел на мокрую скамью, опустив голову на руки. Гарион с угрюмым видом прохаживался неподалеку.
- Бельгарион, - жалобно попросил король мургов, - тебе обязательно надо так топать? Гарион слегка улыбнулся.
- Шелк действительно должен был предупредить тебя.
- Почему его все называют Шелком?
- Это прозвище дали ему коллеги по драснийской разведке.
- Зачем понадобилось члену драснийской королевской семьи становиться шпионом?
- Такая у них национальная традиция.
- Он действительно в этом что-то смыслит?
- Он один из лучших.
Лицо Ургита еще больше позеленело.
- Это ужасно, - пробормотал он. - Я никак не пойму, что это - выпивка или морская болезнь? Засунуть, что ли, голову в ведро с водой, вдруг станет лучше?
- Ну, разве что если продержать ее там достаточно долго.
- Это мысль. - Ургит опять положил голову на поручни и подставил лицо под дождь. - Бельгарион, - наконец спросил он, - что я делаю не так?
- Ты выпил чуть больше, чем следовало.
- Я не об этом. В чем я делаю ошибки - ну, как король?
Гарион взглянул на него - маленький человечек, безусловно, был искренен. Гарион вновь почувствовал к нему симпатию, как когда-то в Рэк-Урге, и решил для себя, что Ургит все-таки ему нравится. Глубоко вздохнув, он сел рядом со страдающим королем мургов.
- Кое-что ты уже и сам знаешь, - сказал он. - Ты позволяешь людям помыкать собой.
- Это потому, что я пуганый, Бельгарион. Мальчиком я позволял собой помыкать, чтоб меня не убили. Подозреваю, это вошло в привычку.
- Да, смерти все боятся.
- Ты-то ведь не боишься. Ты дрался с Тораком в Хтол-Мишраке, да?
- Это была не совсем моя идея - и поверь, ты даже представить себе не можешь, с каким страхом я отправлялся на этот поединок.
- Ты? Со страхом!
- Да. Впрочем, ты уже начинаешь как-то с этим справляться. У тебя здорово получилось с этим генералом - Крадаком, да? - там, в Дроиме. Только всегда помни, что ты король и именно ты отдаешь приказы.
- Попробую. А что еще я не так делаю? Гарион подумал.
- Ты стараешься за все браться сам, - сказал он наконец. - Это никому не под силу. Слишком много всяких дел сваливается на одного человека. Тебе нужен помощник - хороший честный помощник.
- А где я найду хорошего помощника в Хтол-Мургосе? Кому я могу доверять?
- Ты доверяешь Оскатату?
- Да, пожалуй.
- Вот с него и начни. Видишь ли, Ургит, у тебя в Рэк-Урге приближенные принимали решения вместо тебя. Они стали сами это делать, потому что ты был слишком напутан или слишком занят другими делами, стараясь укрепить свою власть.
- Ты непоследователен, Бельгарион. Сначала ты уговариваешь меня подыскать верного толкового помощника, а потом утверждаешь, что мне не следует позволять другим людям принимать решения за меня.
- Ты не понял. Люди, которые до сих пор принимали решения за тебя, - вовсе не те, кого ты облек доверием. Они сами себе присвоили это право. Ты зачастую и не знаешь, кто они такие. Это никуда не годится. Ты должен выбирать людей очень осторожно. И прежде всего - за способности, а уже потом исходя из их личной преданности тебе и твоей матери.
- Нет людей, преданных мне, Бельгарион. Мои подданные ни во что меня не ставят.
- Тебя это, наверное, удивит. Ведь у тебя нет сомнений относительно преданности Оскатата или его способностей, да? Так вот, может быть, с этого и следует начать. Позволь ему выбрать для тебя управляющих. Сначала они будут преданы Оскатату, но потом станут уважать и тебя.
- Я об этом даже и не думал. Ты считаешь, получится?
- Вреда, во всяком случае, не будет, попробуй. Если уж совсем честно, друг мой, перёд отъездом ты очень много всего натворил, всех распугал, но это временно, а ведь нужно же когда-то заявить о себе по-настоящему.
- Я должен хорошенько обдумать все, что ты мне сказал, Бельгарион. - Ургит вздрогнул и оглянулся. - До чего ж тут скверно, - сказал он. - Куда ушел Хелдар?
- Внутрь, в каюту. Думаю, он пытается улучшить свое самочувствие.
- Ты хочешь сказать, что есть средство вылечиться?
- Некоторые алорийцы советуют принять еще немного того же, от чего им стало плохо.
Ургит побледнел.
- Еще? - ужаснулся он. - Как они могут?
- Алорийцы - народ храбрый, это известно. В глазах Ургита мелькнуло подозрение.
- А не будет ли мне от этого точно так же плохо завтра утром?
- Может, и будет. Наверное, поэтому у жителей Алории всегда с утра такое отвратное настроение.
- Глупо, Бельгарион.
- Знаю. На глупость у мургов нет полной монополии. - Гарион увидел, что его собеседник дрожит. - Шел бы ты в помещение, Ургит, - посоветовал он. - Ко всем твоим проблемам тебе еще только простуды не хватает.
Дождь прекратился лишь поздно вечером. Капитан-мург посмотрел вверх, на небо, от которого все еще можно было ожидать чего угодно, потом на скалы и рифы, выступающие из бурлящей воды, и благоразумно приказал команде убрать паруса и бросить якорь. Дарник и Тоф с сожалением смотали свои снасти и теперь стояли, с гордостью глядя на десяток блестящих серебристых рыбок, лежащих на палубе у их ног.
Гарион подошел и восхищенно оглядел их улов.
- Неплохо, друзья, совсем неплохо! Дарник осторожно измерил руками самую большую рыбу.
- Около трех футов, - констатировал он, - были еще такие же большие, но они сорвались.
- Так, наверное, всегда бывает, - сказал Гарион. - Да, еще знаешь что, Дарник, я бы почистил их, прежде чем показывать Польгаре. Ты же знаешь, как она к этому относится.
Дарник вздохнул.
- Может быть, ты прав, - согласился он.
Вечером, отведав за ужином добытой Дарником и Тофом рыбы, все сидели вокруг стола в кают-компании и разговаривали.
- Ты думаешь, Агахак уже поймал Харакана? - спросил у Бельгарата Дарник.
- Сомневаюсь, - ответил старик. - Харакан хитрый. Если уж Бельдин не смог его поймать, Агахаку вряд ли удастся.
- Госпожа Польгара, - вдруг возмутился Сади, - скажите ей, пусть перестанет.
- Что такое, Сади?
- Графиня Лизелль портит мне змейку!
Бархотка, тихо улыбаясь, исподтишка скармливала Зит икру одной из самых крупных рыб, пойманных Тофом и Дарником. Зеленая змейка, довольно урча, подняла голову в ожидании следующего лакомого кусочка.