Глава 18
Всю ночь дул ветер - сильный, порывистый, он принес с собой запах ледяной пыли, и вчерашняя противная изморось сменилась мелким градом, который стучал по снастям и палубе, словно сверху кто-то пригоршнями швырял меленькие камушки. Гарион, как обычно, поднялся рано и босиком на цыпочках вышел из маленькой каюты, отведенной им с женой. Сенедра еще сладко спала. Он тихонько прошел мимо дверей кают, где досматривали сны его друзья, и вошел в кают-компанию. Некоторое время постоял у окошек, идущих вдоль кормы, глядя на бушующие волны и прислушиваясь к мерному потрескиванию снастей и тихому пению воды за кормой.
Гарион присел надеть ботинки, которые держал в руках. Дверь открылась, и вошел Дарник, на ходу вытряхивая градины, набившиеся в складки плаща.
- Похоже, какое-то время мы пойдем черепашьим шагом, - сказал он Гариону. - Ветер все крепчает, и дует он прямиком с юга. Мы идем прямо против ветра. Гребцы из сил выбиваются.
- Ты представляешь хотя бы примерно, на каком мы сейчас расстоянии от оконечности полуострова? - спросил Гарион, вставая и притопывая ногами в башмаках.
- Я немного потолковал с капитаном. Если верить ему, всего в каких-нибудь нескольких лигах. Правда, возле южного берега множество островков, и он предпочитает переждать шторм прежде, чем попасть в те места. Он не больно-то лихой моряк, да и посудина у него плохонькая - робость его вполне естественна.
Гарион оперся локтями о подоконник и взглянул на штормовое море.
- Такой ветер может дуть неделю кряду, - заметил он, потом повернулся к другу. - А что, наш доблестный капитан вполне оправился? Когда мы отплывали от берегов Рэк-Урги, у него было странноватое выражение лица.
Дарник улыбнулся.
- Сдается мне, он разговаривает сам с собою не переставая. Пытается уговорить себя, что ровным счетом ничего не видел на причале и что вообще ничего не произошло. Бедняга до сих пор съеживается, когда Польгара выходит на палубу.
- Это хорошо. Кстати, она уже проснулась?
Дарник кивнул.
- Прежде чем уйти, я напоил ее чаем.
- А как, ты полагаешь, она отнесется к моей просьбе слегка припугнуть капитана - ну, совсем чуть-чуть, а?
- Я бы не употреблял слова "припугнуть", Гарион, - серьезно посоветовал ему Дарник. - Попроси ее "поговорить" с ним, "убедить" его. Польгара ни за что не согласится кого-либо запугивать.
- Но тем не менее сделать это Необходимо.
- Разумеется, но она-то так не считает! - Давай-ка навестим ее.
Каюта Польгары и Дарника была так же мала, как и все прочие на борту этого незавидного судна. Три четверти пространства занимала широченная кровать из крепких досок, растущая, казалось, прямо из стены. В самом центре этого внушительного сооружения восседала Польгара в любимом своем синем платье, обеими руками обхватив чашку с чаем и глядя в окошко на разбушевавшееся море.
- Доброе утро, тетушка Пол, - поприветствовал ее Гарион.
- Доброе утро, дорогой. Как мило, что ты зашел.
- Ты в порядке? Ну, я имею в виду... Я понимаю, как страшно расстроило тебя все то, что приключилось там, в порту.
Польгара вздохнула.
- Думаю, самым худшим было то, что я ровным счетом ничего не могла поделать. Пробудив демона, Хабат подписала себе смертный приговор, но вот привести его в исполнение пришлось мне. - И без того мрачное лицо ее выразило искреннее и глубочайшее сожаление. - Сделай одолжение, давай переменим тему.
- Хорошо. Не согласишься ли от моего имени кое с кем поговорить?
- То есть?
- С нашим капитаном. Он намеревается встать на якорь и дождаться, пока минует непогода, а мне не хотелось бы терять время.
- А почему ты хочешь, чтобы с ним поговорила я?
- Да потому, что люди куда внимательнее прислушиваются к твоим словам, нежели к моим. Так ты сделаешь это, тетушка Пол, ну, поговоришь с ним?
- Ты хочешь, чтобы я застращала его.
- Я этого не говорил, тетушка Пол.
- Но ведь именно это ты имел в виду, Гарион! Говори всегда то, что думаешь.
- Но... ты сделаешь это для меня?
- Ну, хорошо, если тебе так хочется. Но, знаешь, услуга за услугу.
- Все, что. захочешь, тетушка!
Она протянула ему чашку.
- Не мог бы ты приготовить для меня еще чаю?
После завтрака Польгара накинула свой синий плащ и вышла на палубу. Капитан тотчас же переменил свои планы, стоило Польгаре раскрыть рот. Затем он поспешно вскарабкался по главной мачте и остаток утра провел в крошечной и шаткой корзине, похожей на грачиное гнездышко, глядя на штормовое море.
У самой южной оконечности полуострова рулевой резко взял влево, и корабль лег на левый галс. Нетрудно было понять, почему капитан так не хотел попасть сюда в плохую погоду. Узкие проливы между островами изобиловали мощными течениями, верхушки волн вскипали белыми бурунами, а прибой разбивался об острые, словно ножи, прибрежные скалы. Гребцы-мурги вовсю работали веслами, испуганно косясь на хищно ощеренные рифы. Когда судно прошло около лиги, капитан спустился с мачты и встал рядом с рулевым, пристально наблюдая, как судно осторожно лавирует между островками.
Лишь около полудня они миновали последний из этих скалистых островков, и гребцы налегли на весла. Корабль устремился в кипящее белой пеной открытое море.
Бельгарат и Гарион, запахнув плащи, стояли на палубе, глядя на гребцов. Потом старик направился к дверям кают-компании.
- Ургит! - позвал он. - Выйди-ка сюда!
Король мургов неверной поступью, совсем не по-королевски, поднялся по ступенькам - глаза его переполнял страх.
- Разве твои люди не знают, как наладить такелаж так, чтобы идти в бакштаг[1]? - требовательно спросил Бельгарат.
[1] Бакштаг - курс парусного судна при попутно-боковом ветре.
Ургит с недоумением поглядел на старика.
- Я даже в толк не возьму, о чем это ты толкуешь.
- Дарник! - закричал Бельгарат.
Кузнец стоял рядом с Тофом на корме судна, пристально наблюдая за рыболовной снастью, - он был так поглощен своим занятием, что даже не ответил.
- Дарник?
- А?