– Я не в настроении пререкаться!
Обмотав запястья Мейрионы веревкой, Годрик подтянул ее руки вверх и прикрепил веревку к стойке, расположенной рядом с тюфяком.
– Выслушай меня, пожалуйста, – взмолилась она.
– Что ты принесла мне? – Его волосы были взъерошены, темные концы беспорядочными волнами падали на плечи. Стоя перед ней, уперев руки в бедра, Годрик был похож на дьявола, который встречает еще одного грешника, прибывшего в ад. – Надеюсь, это нечто большее, чем твое тело; его я уже отведал, и твой яд не пришелся мне по вкусу.
Сердце Мейрионы замерло. Отведя взгляд, она уставилась на кучу подушек, в беспорядке лежавших вокруг.
– Итак, графиня? Не истощайте мое терпение.
– Годрик, ты меня пугаешь.
– Это хорошо.
Ее сердце готово было разорваться. Куда делся тот человек, который совсем недавно клялся ей в любви?
– Это кое-что, чем ты уже владеешь, – произнесла она наконец.
На его лице мелькнула тень любопытства.
– И что же именно?
– То, что по праву должно принадлежать тебе.
– Довольно говорить загадками.
Сделав глубокий вдох, Мейриона решительно произнесла:
– Перстень моего отца. Он может принадлежать только хозяину Уайтстоуна.
Годрик с изумлением посмотрел на Мейриону – ему вдруг показалось, что он стал свидетелем невозможного чуда.
Они молчали так долго, что обоим показалось, будто прошла целая вечность.
– Ты вручаешь мне свой замок?
– Да. – Перстень выскользнул из ее пальцев и упал на тюфяк.
Вдруг Годрик презрительно усмехнулся:
– Кажется, я понял, в чем дело, – ведь замок и так уже мой.
Если бы руки Мейрионы не были связаны, она бы его ударила.
– Черт побери, разумеется, я это знаю. Просто я хотела, чтобы этот знак власти принадлежал тебе.
Годрик прошелся по шатру, затем сел на походный стул.
– Так ты пробралась сюда потайным ходом, чтобы вручить мне это кольцо?
– Да, упрямец ты чертов. Он положил ногу на ногу:
– Я тебе не верю. Если ты хотела сделать мне подарок, зачем было использовать потайной ход? Хозяйка замка вполне может воспользоваться главными воротами.
– Ты не понимаешь. – Она беспокойно дернулась на тюфяке. – Дядя запер меня, и я еле-еле убежала.
Неторопливым движением Годрик взял бутыль с вином и наполнил деревянный кубок.
– Пожалуйста, Годрик. Я люблю тебя и хочу быть твоей.
– Нет более лживого создания, чем женщина. – Годрик скользнул по ней презрительным взглядом, словно она была не более чем червяком.
Слезы выступили у нее на глазах.
– Неужели наша ночь любви для тебя ничего не значит?
– Та самая ночь, когда ты отравила меня?
– О Боже! Неужели ты не понимаешь, почему я сбежала? Поступив так, я совершила ужасную глупость, но я люблю тебя и хочу быть с тобой.
– Ты лжешь, хотя и довольно убедительно, графиня.
– Пожалуйста. – Слезы защипали ей глаза. Мейриона наклонила голову к плечу и вытерла их, как могла. – Ты должен поверить мне. Я хотела отдать тебе это кольцо, а заодно и вручить судьбу своих людей.
Отставив кубок, Годрик шагнул вперед.
– Миледи! – Он склонился к ней, и она почувствовала запах походного костра, исходящий от его одежды. – Вы действительно доверяете мне?
Она улыбнулась:
– Да.
– Хорошо. – Медленно достав из-за пояса кинжал, Годрик поднес холодное лезвие к ее горлу.
Глава 33
Мейриона испуганно отшатнулась:
– Что ты делаешь?
Схватив за волосы, Годрик оттянул назад ее голову:
– Молчи, пленница.
Где-то глубоко внутри Мейриона почувствовала смирение. Что бы ни случилось, он не причинит вреда ни ей, ни ее людям и позаботится о ее землях. Уайтстоун будет в безопасности, как и она, даже несмотря на то что у ее горла замерло лезвие кинжала.
Вдыхая теплый, успокаивающий запах любимого, Мейриона закрыла глаза и расслабилась.
– Ты что, совсем не боишься?
– Нет.
Годрик нежно поцеловал ее.
– А следовало бы.
Опустив кинжал, он скользнул острием по линии ключицы. Потом послышался треск разрезаемой ткани, и платье раскрылось от шеи до талии. Мейриона с трудом задышала, пытаясь освободиться от сковывавших запястья пут.
– Годрик?
Он тихо засмеялся:
– Ш-ш. Верь мне. Желание охватило ее.
– Я верю.
Кинжал нырнул ниже, и разрез дошел до бедер. Холодный воздух ласково огладил ее живот. Кончик кинжала царапнул поверхность кожи, послав к ее естеству раскаленную добела искру желания.
Мир вокруг закружился.
– Милорд, – прошептала Мейриона.
Он нежно провел подушечками пальцев по обнаженной коже, и желание окончательно захлестнуло ее. Неторопливым движением Годрик ухватился за края разрезанной одежды и вдруг резко рванул ткань. Платье распалось, как створки необычных ворот.
– Теперь ты вся моя!
Глаза Мейрионы широко раскрылись, она неотрывно наблюдала за ним. Взгляд Годрика был пристальным и суровым, но в нем кипело желание. Это был не обольстительный Годрик их последней ночи, а мужчина, сдерживающий пылавший внутри огонь.
– Годрик… – Мейриона вся дрожала от охватившей ее страсти. – Я хочу тебя.
Когда он резким движением разорвал шнурки на своей опояске, его мощный член, затвердевший от прилившей крови, вырвался на свободу.
Упав на ее обнаженное тело, Годрик тут же вошел в нее.
– Сегодня я не буду нежным!
Мейриона обхватила его бедра, стараясь вобрать его как можно глубже.
– И не надо, милорд.
Она глубоко вздохнула, когда он вышел, затем удовлетворенно застонала, когда Годрик снова начал вводить в нее свою плоть. Она наслаждалась его потребностью обладать ею. На сей раз его любовь была жесткой, быстрой, почти грубой, но Мейриона понимала, что только так он может выплеснуть скопившийся гнев.
Она сжала ноги, стараясь показать своим телом, как сильно хочет принадлежать ему, как сильно его любит и как виновата перед ним.
Судороги экстаза сотрясли мощное тело Годрика, потом его тело замерло, и он пристально посмотрел на нее.
Когда он резко оставил ее и отодвинулся, Мейриона покорно вздохнула.
– Годрик, мне нужно… – Ее щеки зарделись.
– Я знаю.
Она потянула веревку. Как досадно, что ей не удалось к нему прикоснуться!
– Мейриона. – Годрик провел пальцем по ее телу, от шеи до распухших интимных губ, и это прикосновение обожгло ее и без того разгоряченную кожу.
Она извивалась, пытаясь освободиться от веревок. Когда Годрик укрывал ее своим телом, ей было жарко, но сейчас холод стал пощипывать самые чувствительные места.
– Годрик? Зачем ты так?
Ледяная мрачность проступила в его взгляде.
– Возможно, ты лживая маленькая лисица, но твое тело принадлежит мне.
– Милорд?
Его губы превратились в холодную, жесткую линию.
– Я велел тебе не называть меня так. Мейриона задрожала:
– Годрик, пожалуйста!
– Я всего лишь беру то, что мне следовало взять много лет назад.
Горячие, жгучие слезы подступили к ее глазам. Ну как же он не может понять?
– Всем сердцем клянусь тебе, я не лгу. – Мейриона посмотрела на кольцо, лежащее на тюфяке. – Пожалуйста, возьми его.
Не отвечая, он натянул штаны и, разгладив их на бедрах, словно смахнув прикосновение ее рук, вышел из шатра.
Два часа спустя Годрик разрезал ее путы, затем швырнул ей нижнюю рубашку и простое коричневое платье с тонким пояском.
– Одевайтесь, графиня.
– Милорд?
– Замолчи, или я снова свяжу тебя.
Ее обдало холодом. Как же ей убедить его в своей искренности? Она надеялась, что, как только его гнев уляжется, благоразумие вернется к нему, поэтому молча оделась, решив в самое ближайшее время доказать, что она верит ему и… хочет его.
Схватив отцовский перстень, Мейриона опустила его за пазуху.
Несколько минут спустя она уже сидела на коне, и Годрик сзади крепкой, мускулистой рукой обхватывал ее талию.