- Это существо, - начал он. - Этот косматый урод...
- Тролль, - подсказал Перрен.
- Какой же он тролль? Я видел троллей в Ваалаке, - запротестовал наследник Торра-Альты. - Они же размером с быка, и шкура у них гладкая, и волос совсем нет, разве что щетинка, как у свиней, и...
Перрен бросил на него терпеливый взгляд.
- Кеолотианский тролль.
- Как бы там ни было, от Мамлюка мы оторвались.
Каспар с облегчением оглянулся назад, на равнину. Перрен пожал плечами.
- Пока - да. Но нас очень легко выследить. Нельзя терять времени. - Он помолчал, смотря на воду, что журчала под ногами у Каспара с Май, легонько касаясь его стоп, а потом поднял глаза на молодых людей и одарил Май каким-то очень странным взглядом. - Девочка, - наконец изрек он.
- Девочка? - засмеялся Каспар. - Что ты имеешь в виду? Ну конечно, она девочка. Девушка.
Перрен расхохотался.
- Как странно, наверное, быть человеком. У вас столько тайн друг от друга.
- Тайн?
Каспару очень не нравилось выражение, с каким горовик глядел на Май. Внезапно у него возникло ощущение, что то, что Перрен только собирается сказать, не понравится ему еще больше.
- Она носит девочку, - объявил Перрен.
Глаза у Май распахнулись. В них промелькнуло возбуждение, радость, а потом, когда она перевела взгляд на Каспара, - чуть ли не страх.
- Ты не говорила мне! - произнес он медленно и холодно, уязвленный до глубины души.
- Мне казалось, сейчас не время, - пролепетала Май. - Я... я... Голос у нее оборвался.
Каспар знал: она умоляет его о любви. Но буря эмоций, охвативших его, была так сильна, что он и сам толком не знал, что именно чувствует. Он холодно напомнил себе, что тот, другой, мертв - пал от его руки. Так все же легче. И сам-то он кто такой, чтобы судить Май после всех тех ужасов, что ей пришлось перенести? Закоченело, с неимоверным трудом, юноша заставил себя протянуть руку и коснуться руки Май, хотя обнять девушку так и не смог.
- Прости. Я думала о тебе, - жалким голоском выговорила она.
- Обо мне!
Кровь вскипела и бросилась в голову. Лицо покраснело от гнева, выдержки вмиг словно и не бывало. Отстранив Май, юноша поднял руку и, чтобы скрыть свое выражение, почесал горбинку на переносице - в том месте, где Халь сломал ему нос много лет назад. Вот с Халем ничего такого в жизни не случилось бы! Скорее, юный дядя Каспара сам бы поставил кого другого в подобную ситуацию.
- Как ты могла, Май? - горько спросил он.
- Я пыталась защитить тебя от Некронда. - Она уже плакала в открытую, в глазах читалась мольба. - Я подумала, если отдамся Амариллису...
- Талоркану! - оборвал ее Каспар. - Его настоящее имя - Талоркан.
- Ну, хорошо, Талоркану, - еле слышно проговорила она, продолжая всхлипывать, но постепенно приходя в себя. - Я думала, что тогда уже не смогу поддаться искушению вернуться к тебе. Думала, уже не навлеку на тебя опасность. Боялась, вдруг, если я вернусь домой после того, как спрятала Яйцо, ты заставишь меня сказать, где именно я его спрятала. Я должна была увериться в том, что уже никогда не смогу вернуться.
Каспар не видел во всем это ни малейшей логики. Он сейчас знал только одно: что убил Талоркана по ошибке, принимая за одного из похитителей Некронда. И когда лесничий уже испускал последний вздох, единственное, что мог сделать Каспар, дабы хоть чем-то загладить свою вину, - это пообещать исполнить его последнюю просьбу. Талоркан попросил позаботиться о Май. И теперь Каспар знал почему. В груди его разверзлась черная припасть ревности. Он не мог даже глядеть на девушку. Ему уже пришлось однажды услышать из ее уст, что она любит Талоркана - но боль, которую испытал он тогда, была ничем по сравнению с нынешней болью. Ребенок. Май носила под сердцем дитя Талоркана. Он, Каспар, любил ее всем сердцем - и вот чем она отплатила ему.
Первая любовь Каспара, Брид, тоже принесла юноше немало страданий - не ответила на его чувство, а глядела лишь на Халя. С трудом, но Каспар сумел смириться и скоро понял, что любит Май, а та с самого начала не сводила с него преданных глаз. Он так долго ждал, чтобы сказать ей о своей любви, - и вот теперь, когда такая возможность ему наконец представилась, узнал: коварная уже отдалась другому.
Молодые люди стояли, не в силах взглянуть друг другу в глаза.
Перрен неловко кашлянул.
- Кажется, лучше бы я помолчал.
- Я все равно бы узнал, - гневно бросил Каспар. - Рано или поздно. Такую вещь долго не скроешь. Хотя тебе могло бы хватить порядочности признаться самой.
Он с горечью сверкнул глазами на Май.
- Да я вообще знаю, что беременна, только со слов этого говорящего камня. Откуда такая уверенность? - напустилась она на Перрена.
- Возможно, для горовика я совсем молод, но мы очень многое чувствуем через воду. - Он снова покосился на ноги. - Это дар Великой Матери: мы разделяем мысли всех вещей, что соединены Ее водами.
- Воистину так! - воскликнула Май. Выражение ее лица изменилось. Вытянувшись, она сложила руки на плоском животе, словно защищая его. Осиротевшая дочь дровосека надменно обернулась к баронскому сыну. - И ты не имеешь никаких прав сердиться.
Молодая волчица встала рядом с ним, рыча на Каспара - никогда прежде за ней такого не водилось.
- Тише, Руна, - с усилием проговорил он. - Я ее не трону.
- В самом деле! - Голос Май звучал безжизненно. - Знаешь, уж лучше бы ты пронзил меня мечом, а не разил таким презрительным отказом. Как будто сам такая святая невинность. Ха! А дома-то, дома о тебе все какого мнения! Ах, распрекрасный Каспар, великодушный Каспар, лучший из людей! Знаешь, там никогда, никогда не поверили бы, что ты обращаешься со мной так дурно. Там почему-то считают, будто в глубине души ты вовсе не такой избалованный, ревнивый ребенок, каким кажешься. Талоркан ради меня отдал все, претерпел забвение. А я нашла в себе силы дать ему душу.
Совесть Каспара была задета. Май права. В Торра-Альте все ждали бы от него большего благородства. Но ведь и он всего-навсего человек.
- Не ждал я от тебя такого предательства!
Ранящие, горькие слова исходили из самой израненной души Каспара.
Серые глаза Май сощурились. Девушка ядовито уставилась на него.