Бранвульф пропустил упрек мимо ушей.
- Мы уйдем, если Высокий Круг призовет к себе Гвиона, человека, что наполовину стал волком. Нам надо всего лишь раз поговорить с ним - всего один раз.
Сайлле грациозным движением руки заставила его замолчать.
- Мы знаем о нем. Лесничие его слушаются. - Она покачала головой. Нет, вам, мятежникам, не дозволено встречаться.
- Мы можем убедить его уйти, - умоляюще проговорил Бранвульф. - Он черпает силу из этого мира.
- Думаешь, нам это неизвестно? А вдруг ты один из его слуг и принес ему новую силу?
- Ха! - засмеялся Бранвульф. - Он погубил меня и всю мою семью. Если я не сумею заставить его отказаться от прошлой жизни, он так и будет мучить моего сына. Я хочу лишь одного: чтобы потомки мои жили в мире.
Златокудрая женщина, выше и крепче Сайлле, вплыла в камеру и остановилась рядом с ними. Следом появился внушительного вида старец, за ним - низенький темнокожий старейшина с посохом, утыканным длинными черными шипами.
- Нуйн, Дуйр, - приветствовала их Сайлле. - И Страйф. Этот человек хочет говорить со всеми нами, просить дозволения уйти.
- Да-да, - нетерпеливо помахал рукой Нуйн. - Я все слышала. Ах, какие благородные речи, Бранвульф! - Она улыбнулась. - Вот уж не думала, что лесничие так быстро сломят тебя. Но мы не можем позволить тебе встречаться с любыми другими душами по твоему усмотрению. Твоя жизнь кончена. Ты уже не можешь решать здесь незаконченные дела. Ты должен просто уйти, и все.
- Иначе тебя будут пытать втрое сильнее! - возбужденно пригрозил Страйф, а Нуйн бросила на малорослого старейшину косой взгляд. Страйф продолжал: - Тебя следовало сразу бросить на съедение простолюдинам. И о чем это ты хочешь поговорить с Гвионом?
Нуйн напряглась, а Дуйр глянул на Страйфа.
- Страйф, не кажется ли тебе, что скармливать душу простолюдинам, это уже чересчур? - прорычал он. - И почему ты так интересуешься той душой, Гвионом?
- Пошлите за старухой! - властно воскликнула Нуйн и повернулась к Страйфу. - Мне очень не нравится твой интерес, а потому я намерена добраться до подоплеки этого дела. Позаботься, чтобы Тартарсус согласился привести своего так называемого узника на наш суд, Страйф. Мы ведь вполне можем исключить тебя из Высокого Круга и заменить кем-нибудь другим, если ты будешь обвинен и признан виновным в измене совету старейшин.
- Он будет здесь немедленно, - торопливо пообещал Страйф. - Что бы тут ни происходило, я в этом деле ничуть не заинтересован.
Бранвульф зашагал вслед за Нуйн, на ходу обдумывая, как бы разделаться с братом жены. Заманить бы его в лес, а там уволочь в чащу и скормить простолюдинам! Интересно, а если вырвать у Гвиона сердце здесь, в этом мире - поможет ли? А что, это выход.
Нуйн провела их в легендарную внутреннюю палату Высокого Круга и заняла свое место среди тринадцати старейшин, что покачивались на прозрачных крыльях вкруг мраморного стола, поддерживаемого колонной в двенадцать футов вышиной. Посреди сверкающего великолепия Ри-Эрриш Бранвульф ощущал себя грязным и немытым.
Оглядывая блестящий мрамор и сверкающие зеркальные стены, он словно бы невзначай потянулся к рукояти кинжала, но песня лесничих сзади мигом сковала мышцы, не позволяя даже шелохнуться. Рука барона замерла в дюйме от оружия, и, хотя кровь в нем так и кипела, распирая сосуды, пытаясь вдохнуть в непослушное тело силу, вырваться из чар он не мог. Палату заполнил странный гул - то трепетали крылья старейшин. Бранвульф лихорадочно соображал. Должен найтись способ покончить с Гвионом! Глаза его остановились на голубой стали мечей лесничих. Может, один из них поможет ему?
- Приведите остальных узников, - велел Страйф.
Морригвэн вступила в палату смело и гордо, в сопровождении четырех лесничих. Гвион же еле ковылял, опираясь на руку Тартарсуса. На шее главного лесничего висело ожерелье из солнечных рубинов, он не шел, а словно плыл по воздуху, несомый магией своей песни. На пороге Тартарсус замер и вскинул на Страйфа укоризненный взгляд, но тотчас же потупился и изобразил на лице улыбку безразличия. Глаза его встревоженно обегали всех тринадцать членов Высокого Круга.
Бранвульф сразу понял: Тартарсус ожидал увидеть здесь одного лишь Страйфа. Однако это барона уже не волновало. Ахнув, он потрясенно уставился на существо, что хромало рядом с главным лесничим. Гвион весь оброс шерстью, челюсти у него удлинились и искривились, а изо рта торчали волчьи клыки.
Морригвэн остановилась рядом с Бранвульфом.
- Мы должны добраться до Гвиона! Должны уничтожить его! - прошипел барон.
- Я знаю, что он натворил, но не могу уничтожить его, - отвечала жрица. - Он мой сын по всему, кроме крови. Ребенком я качала его на коленях. Какое бы безумие ни овладело им, винить следует меня - за нехватку материнской любви. Мне жаль тебя, Бранвульф, я горячо люблю тебя, Керидвэн и вашего мальчика, но моя задача уже закончена. Брид с Керидвэн нашли новую Деву - я костями чувствую, что нашли. Теперь все, что им осталось, провести обряд посвящения, и Троица снова обретет целостность. И тогда я получу свободу.
- Морригвэн, нет, ты должна помочь нам! - вскричал Бранвульф, но в голосе его звучало поражение.
Гвион резко обернулся на крик и яростно взревел, увидев Морригвэн.
- Развяжите меня! - велела она лесничим. - Дайте мне подойти к моему сыну. Тот взвился и зарычал.
- Только приблизься ко мне, старая кляча, я оторву тебе глупую башку!
- Освободите старуху, - приказала Нуйн. - Посмотрим, что тут происходит.
Морригвэн тихо шагнула вперед и протянула руку, точно приближаясь к испуганному животному.
Хотя Гвиона ничто не держало, он и не пытался броситься на нее, а, как ни странно, попятился, пока не прижался спиной к одному из высоких зеркал, что обрамляли чертог.
- Грязная ведьма, обманщица!
- Гвион, мальчик мой, - тихо произнесла старая жрица, делая очередной шаг к нему, чтобы коснуться его руки. Гвион отшатнулся, но не сводил с нее глаз.
- Ты любила одну только Керидвэн, - обвинил он.
- Нет. Я равно любила вас обоих. Вы вместе играли у меня на коленях, рисовали в грязи и пели прекрасными голосами. Керидвэн обнимала тебя. Но в душе она всегда тосковала по матери. Ты был старше, ты сумел проститься с матерью, когда та лежала на смертном ложе, но твоя младшая сестричка слишком сильно нуждалась в ней. Она никогда не любила меня так, как ты. Однако Керидвэн было предначертано стать Одной-из-Трех, мне приходилось уделять ей много времени, чтобы обучать ее, но это не значит, что я любила ее больше.