Первый конфликт народа с вождями похода разгорелся именно из-за добычи. Два взятых корабля с дорогим грузом хороших тканей и всякой мелочевкой новые владельцы вознамерились тащить с собой, забив хрен на наши приказы топить все встреченное. В результате отмороженный Край молча взял топор и спустился в трюм первого из них, пока Торвальд орал на своих подчиненных. Охрана отмороженного Края тоскливо переглянулась и явно приготовилась к резне.
Когда я вылез изнутри уже начавшего садиться в море купца, меня встретило молчание. Народ был не то что в шоке, но, скажем так, в некотором опупении от моей наглости:
– Вопросы есть?
– Да мы кровь на этом корабле лили! – завопил здоровенный горбоносый тип в кожаной рубахе и перевязанной рукой, раненный при абордаже.
Конечно, дополнительно поправить ему переносицу было бы хорошим выбором касательно установления авторитета, но существовал большой риск, что меня после этого толпа просто пошинкует, даже вместе с Торвальдом, коли я лишил ее добычи и побил защитника их интересов. То, что находящиеся за моей спиной родовичи этого так не оставят, нисколько не воскресит. Иногда надо быть дипломатом с большим револьвером, а эту недисциплинированную сволочь, все равно надо ставить на место. Иначе, чувствую, повоюем.
Чингису было проще, на фоне карателей китайцев и их степных союзников, живьем варивших проигравших оппонентов в котлах вместе с их семьями, казни для установления дисциплины смотрелись вполне нормально. Что в его глазах, что в глазах его подчиненных.
Вообще-то, строго говоря, но по понятиям я был не совсем прав, лишая народ непосильным трудом нажитого добра. Да только наши понятия штука растяжимая и толковать их можно в довольно широком диапазоне, особенно касательно беспрекословного выполнения приказов, даже временных вождей. А приказ был – осторожнее с трофеями. Нужность же дисциплины никто никогда не отрицал.
– Это наша добыча, ты кто такой, чтобы нас ее лишать? Расслабился под дедушкиным крылышком, мальчик? – Этот тип был куда серьезнее, хевдинг одного из кораблей Торвальда. Похоже, он же и зачинщик бучи.
В данном случае позволить себя задавить морально и начать оправдываться значило потерять все. Толпа смотрит друг на друга и подстегивает демагогов, даже безмолвная поддержка их заряжает. Разве что шнекка с моими воинами за спиной охлаждает пыл, ишь как зыркают. Торвальд только слегка им мешает, хотя его рык действует больше на рядовой состав, а не на горлопанов, даже несмотря на то, что его драккар рядом. Все недостатки военной демократии налицо.
– Присоединился к нам добровольно? Силой никто не тянул? – спокойно спросил я, глядя уроду в глаза и мысленно решая, что буду хватать первым – меч или кинжал, если кончится попыткой силового решения конфликта. Топор был трофейный, одного из мертвецов, его я уже бросил. И не дожидаясь ответа, продолжил: – Наказание за неподчинение в походе одно, смерть. – И нагнетая напряжение, пока заоравшая толпа не уверит своего предводителя в своей поддержке: – Куда идем, ты знаешь. Почему запретили брать дуван по пути к островам – тоже. Ты не возражал. Сейчас богатую добычу взял и счел себя самым хитрым? А если на островах золото возьмешь, нас всех предашь и отправишься домой? А может, вырежешь остальных, чтобы не делиться?
И во весь голос, перекрикивая поднявшийся хай, поскольку мужик и его приятели поняли, что теряют контроль над ситуацией, добавил:
– Ты в ополчении, дружок, а не по собственному желанию в поход идешь. Поэтому будешь делать то, что тебе сказали… – Закончить спич я не успел, Торвальд, вкурив ход мысли, включился в тему: