— Думаешь обосноваться в Лос-Анжелесе?
— Я сказал «здесь», — Льюис кивнул в сторону своего кресла на террасе и после небольшой паузы добавил:
— Если, конечно, я не очень стесню тебя.
Я выронила сигарету, подняла ее и пробормотала нечто нечленораздельное, вроде: «А скажи… ну… понятно… если б я знала…» и тому подобного. Он смотрел на меня застывшим взглядом. Я бросилась на кухню и сделал большой глоток виски прямо из бутылки. Если бы я уже не была алкоголичкой, это непременно ожидало бы меня в будущем. Немного успокоившись, я вернулась на террасу. Пора объяснить этому мальчишке, что если я живу одна, то исключительно потому, что сама этого захотела, и что я отнюдь не нуждаюсь в обществе молодого компаньона. К тому же, его присутствие в доме помешает мне приглашать поклонников, а это — большое неудобство. И многое, многое другое… Короче говоря, ему совершенно ни к чему оставаться у меня. Еще несколько минут назад я расстраивалась при мысли, что он уйдет, а теперь впала в гнев от его решения остаться. Впрочем, собственная непоследовательность давно уже меня не удивляет.
— Льюис, — сказала я, — нам надо поговорить.
— О чем говорить? — развел руками он. — Если ты против, я исчезну.
— Не в этом дело, — я растерялась.
— А в чем?
Я ошеломленно смотрела на него. Действительно, в чем? Была еще одна причина: мне вовсе не хотелось, чтобы он уходил. Он мне нравился.
— Это неприлично, — слабо возразила я.
Он залился смехом, смехом, который делал его таким молодым. Я разозлилась.
— Пока ты болел, не было ничего предосудительного в том, что ты здесь живешь. Ты оказался на улице, беспомощный…
— А теперь, когда я снова могу ходить, мое пребывание здесь перестало быть приличным?
— Его уже никак не объяснишь.
— Кому надо что-то объяснять?
— Всем!
— Ты что же, каждому отчитываешься в своей личной жизни?
Презрение, прозвучавшее в его голосе, вывело меня из себя.
— Льюис, не много ли ты на себя берешь? У меня своя жизнь, друзья… мною интересуются мужчины.
От этих последних слов я, к собственному стыду, покраснела. Мне же сорок пять! Льюис кивнул.
— Я знаю, что некоторые мужчины влюблены в тебя, например, этот парень… э-э-э… Пол Бретт.
— Между мной и Полом ничего не было, — заявила я тоном оскорбленной добродетели. — И вообще это тебя не касается. Просто твое пребывание здесь будет меня компрометировать.
— Ты давно уже выросла, — не без основания заметил Льюис. — Я всего лишь подумал, что если найду работу в городе, то смогу жить здесь. Я бы платил тебе за жилье.
— Мне не нужны деньги. Я зарабатываю достаточно, чтобы обойтись без квартирантов.
— Так мне было бы проще, — спокойно сказал Льюис.
После нескончаемой перепалки, мы пришли к компромиссу: Льюис начнет искать работу, а через некоторое время найдет себе и какое-нибудь жилье по соседству, если, конечно, у него будет еще такое желание. Он принял условия. Достигнув полного согласия, мы разошлись на ночь. Уже засыпая, я вспомнила, что мы не затронули самый главный вопрос: почему он хочет остаться у меня?
На следующий день я обошла несколько студий, рассказывая о молодом человеке с ангельской внешностью. Выслушав несколько колкостей, я сумела договориться о просмотре для Льюиса. Он отправился со мной на студию, со своей обычной невозмутимостью прошел кинопробу, и мой босс, Джей Грант, пообещал принять его на следующей неделе…
Все это произошло сегодня. А сейчас Джей сидел в кинозале, просматривая отснятые материалы, я грызла ручку, а Кэнди, влюбившаяся в Льюиса с первого взгляда, механически печатала на машинке.
— Вид отсюда не впечатляет, — лениво произнес Льюис.
Я посмотрела в окно на жухлый газон внизу. Подумать только, что волнует его в такой момент! Он может стать кинозвездой, героем-любовником номер один в Соединенных Штатах, а рассуждает о каком-то виде! Я вообразила его любимцем публики, обремененным «Оскарами», проталкивающимся сквозь толпу и время от времени заезжающий на своем кадиллаке проведать бедную старушку Дороти, которая ему все это устроила. Я уже начала гордиться собой, когда зазвонил телефон. Влажной от волнения рукой я схватила трубку.
— Дороти? Это Джей. Дорогая, твой приятель очень хорош, просто великолепен. Приезжай, сама посмотришь. Он — лучшее, что я видел со времен Джеймса Дина.
— Он здесь, — сказала я сдавленным голосом.
— Вот и чудесно, захвати его с собой.
Получив поцелуи от Кэнди, слезные железы которой снова работали вовсю, мы прыгнули в мою машину и, побив рекорды скорости, преодолели две мили, отделявшие нас от студии, где попали прямо в объятия Джея. Говорить «мы» — не совсем точно, Льюис все это время насвистывал, покачивал ногой, в общем, откровенно скучал. Он вежливо приветствовал Джея и уселся рядом со мной в темноте; нам прокрутили запись.