– Сотню шиллингов за каждую, – сказал он, закончив осмотр. – A за эту, – он показал на Хильду, – пятьдесят.
Гелгилл говорил со странным акцентом.
– Но она хорошенькая, – возразил Свен. – A две другие похожи на поросят.
– Они близняшки, – ответил Гелгилл. – Я смогу выручить за них много денег. A высокая девушка слишком стара. Ей, должно быть, уже девятнадцать или двадцать.
– Девственность ценится очень дорого, – обратился Свен к Болти. – Ты согласен?
Бедняга дрожал.
– Я заплачу тебе сотню шиллингов за каждую из моих дочерей, – отчаянно сказал он.
– О нет, – ответил Свен. – Их уже согласен забрать Гелгилл. И я тоже должен получить какую-то прибыль. Ты можешь оставить себе всех троих, Болти, если заплатишь мне шесть сотен шиллингов.
То была непомерная цена. Так и было задумано, но Болти не стал артачиться.
– Только две из них – мои, господин, – проскулил он. – Третья женщина – его! – Он указал на меня.
– Твоя?
Свен посмотрел на меня.
– У тебя есть женщина, прокаженный? Выходит, эта часть твоего тела еще не отвалилась?
Он счел это смешным, и двое его людей, которые привели женщин, рассмеялись вместе с ним.
– Ну же, прокаженный, – спросил Свен, – сколько ты заплатишь мне за свою женщину?
– Нисколько, – ответил я.
Свен почесал зад. Его люди ухмылялись. Они привыкли к вызывающему поведению пленников и знали, что все равно справятся с ними, а потому наслаждались, глядя, как Свен обирает путешественников.
Свен налил себе еще эля.
– У тебя есть несколько прекрасных браслетов, прокаженный, – сказал он, – и, думаю, если ты погибнешь, от этого шлема тебе будет мало пользы. Поэтому в обмен за женщину я возьму твои браслеты и шлем, а потом ты сможешь отправиться своей дорогой.
Я не шевельнулся, не заговорил, но осторожно сжал ногами бока Витнера и почувствовал, как конь задрожал. Он был боевым животным и хотел поучаствовать в битве. Возможно, Свен ощутил, как напрягся Витнер. Все, что он мог видеть, – это мой зловещий шлем с темными прорезями для глаз и гребнем в виде волчьей головы. И тут Свен начал беспокоиться. Он легкомысленно пошел на риск, но теперь не мог дать задний ход, не поступившись своим достоинством. Обратного пути не было.
– Ты что, внезапно лишился языка? – глумливо спросил он.
Потом сделал знак двум своим людям, что привели женщин.
– Эгил! Атсур! Заберите у прокаженного шлем!
Свен, должно быть, решил, что это ему ничем не грозит. В деревне у него было не меньше людей, чем матросов на корабле, а я был один. Так стоило ли опасаться сопротивления с моей стороны? У одного из его людей имелось копье, а второй как раз вытаскивал меч, но меч этот не успел и наполовину покинуть ножны, как у меня в руке уже очутился Вздох Змея, а Витнер пришел в движение. Конь отчаянно рвался в бой и теперь прыгнул с быстротой восьминогого Слейпнира – знаменитого скакуна Одина.
Сперва я свалил человека, стоявшего справа, он так и не успел достать меч из ножен: Вздох Змея обрушился на него с небес, как молния Тора. Конец клинка прошел сквозь шлем, будто тот был сделан из пергамента, а Витнер, повинуясь нажатию моих колен, уже поворачивался к Свену, в то время как копейщик сделал движение в мою сторону. Ему следовало бы вонзить копье в грудь или шею Витнера, но вместо этого он попытался ткнуть копьем мне под ребра. Витнер развернулся вправо и клацнул огромными зубами, метя в лицо незадачливого копейщика. Тот, спотыкаясь, попятился, – как раз вовремя, чтобы избежать укуса, но потерял равновесие и растянулся на траве.
Я повернул жеребца влево, уже вытащив правую ногу из стремени. A потом соскочил с седла и обрушился на Свена, который только-только начал подниматься со скамьи. Я опрокинул его на землю так, что он с трудом дышал.
Потом я встал, и Вздох Змея оказался у горла Свена.
– Эгил! – позвал Свен копейщика, которого отогнал Витнер.
Но Эгил не осмелился на меня напасть, ведь я держал меч у горла его хозяина.
Болти заскулил. И обмочился.