— О! Ты заметил? Вижу вопрос у тебя на лице. Нет, это не просто хладное железо! Каждый браслет — это обруч из хладного железа и серебра, между которыми золотой слой! Можешь гордиться!
— Ясно… — золото не пропускает воздействие хлада, серебро — прекрасный проводник. Таким образом недостаток энергии для работы рун прекрасно этими качествами компенсируется, а на меня железные кандалы действуют всё также неприятно. Блин… ещё и приковали к стене. Раз, два, три… пять цепей. Руки, ноги, шея… ссуки! — Ты ведёшь себя странно.
— Не пытаю? Не лезу в голову? О! Тёмный Властелин желает видеть тебя на своей стороне!
— Может подавиться.
— Почему? Скажи, Гарри, почему тебе не нравится эта идея? Ведь по сути своей ты ничего не теряешь, только приобретёшь! Ангмар пообещали мне, но ведь если Средиземье падёт к нашим ногам, то ты можешь забрать себе земли Гондора, Рохана, Лориэна, Лесных эльфов, Одинокой Горы! Везде есть свои источники! А хочешь, мы с тобой договоримся? Тебе все земли Ангмара и силу Гундабада, а мне — Лориэн и Одинокую Гору?
— И быть шавкой вроде тебя и Сарумана? — интересно, как они перетянули на свою сторону Курунира? И как давно? В каноне он сам взглянул в Палантир, но здесь могло быть всё, что угодно ещё.
— Шавкой? Я был Тёмным Лордом, я им и остаюсь! Я забираю себе земли Ангмара, богатые ресурсами и магической силой, я, фактически, не служу Саурону, я — союзник. Младший, наверное, но если я не готов это признать, то какой же я Лорд? — видно, душа восстановилась отчасти после всей эпопеи с крестражами. Сознание тоже несколько устаканилось. — Почему бы тебе не занять место, подобное моему?
— Ты слишком вежлив.
— Меня интересуют знания в твоей голове. О нет! Можешь не делиться секретами, но базовые знания о настоящей магии, а не те огрызки, что нам давали в Хогвартсе… Ты даже не представляешь, Гарри, сколько сил в своё время я потратил, чтобы собрать сущие крохи настоящего волшебства, настоящего таинства магических искусств. Тем обиднее мне было видеть, что тебе всё это свалилось в руки почти даром! И тем более было обидно получить очередную кроху этих богатств, когда я сумел собрать ментальную энергию уничтоженной тобой личности моего крестража! Я получил едва ли полтора процента! И те — воспоминания, в которых настоящих знаний куда как меньше! Ты даже представить не можешь, сколько лет я потратил, сшивая эти огрызки воедино с тем, что было у меня и между собой!
— Сочувствую, — спокойно отвечаю. — Только ты ведь убил моих родителей. Или это уже мелочь? — личности слились, память едина, а потому я — ещё и Гарри Джеймс Поттер, пусть и немного.
— Не так уж много по сравнению с тремя четвертями моей души, которые ты сожрал! — рявкнул Лорд.
— А Билл? Ты ведь сидишь в теле моего друга! — не желаю я идти с ним на союз. Вот не желаю и всё тут! Тьма прекрасна, а Саурон со своими орками Тьму изуродовал. Это мерзко. А ещё, я более чем уверен, меня мгновенно окутают сотнями различных незримых цепей. Лорд недоговаривает: причин у его верности куда больше, просто он с ними смирился. Я же… не буду же я по их мнению всецело предан Саурону, словно собачка, когда освобожусь? Значит как минимум — непреложные обеты и вассальная клятва. Нафиг-нафиг!
— Твой друг пытался тебя убить! И ненавидел тебя! Не ври мне о вашей дружбе, её давно уже нет, — фыркнул он. — Скажи, тебе дорога твоя ученица?
— Почему ты спрашиваешь? — они и её схватили? Очень плохо…
— Я более чем уверен, что она скоро придёт ко мне.
— С какой это стати? Она не настолько глупа, чтобы сунуться сюда… а где мы, кстати?
— Барад Дур.
— Тем более. Она не будет пытаться меня вызволить отсюда самостоятельно.
— Она придёт сюда не за тобой! Точнее, не только за тобой. Вглядись в моё лицо, скажи, оно тебе никого не напоминает? — глумливо заговорил он.
— Вот бля…
Пазл в моей голове сошёлся. Астелла… лицо схожее, её энергетика хоть и не уникальна, но обладает очень хорошо выраженными чертами, весьма редкими у жителей Средиземья…
— Дочь?
— Внучка. И она об этом знает. Я не смог её поймать, но смог заметить и заставить открыть лицо.
— Вот как? Когда она сама придёт и предложит мне встать на сторону своего деда, тогда и поговорим.
— Посиди пока что, через месяц, два, три, год, но ты согласишься, — пожал плечами Том и вышел.
«Глупыш, да она тебя возненавидит самой чёрной ненавистью за то, что бросил…» — пронеслась у меня в голове злорадная мысль.
К сожалению, кроме этих мыслей больше ничего в моей голове не было, только пустота. Вяло трепыхавшись в тяжёлых цепях, я подоткнул под себя тряпьё, которое валялось рядом, и попытался заснуть.