— Гм… — прервал я речь хоббита. Впрочем… Бильбо как раз закончил. — На самом деле, воевать всё же нужно, однако с этим камнем война будет куда проще.
— Но почему?! — воскликнул хоббит, смотря на меня.
— Потому что кроме свары эльфов и гномов у нас имеется на подходе ещё один враг. Враг куда более опасный и страшный. Впрочем, имея Аркенстон, договориться с гномами будет куда проще. Они впустят нас в Эребор и нам не придётся встречать орков в чистом поле.
— Даже этот камень не будет причиной для того, чтобы гномы впустили нас в Эребор! — воскликнул Трандуил. — Вдумайся, о чём ты говоришь! Они считают нас врагами, и их всего тринадцать! У нас же многие сотни воинов! По их мнению, как только мы победим орков, то тут же нападём на них!
— Гм… тут я с вами, Лорд Трандуил, не согласен. У Гномов есть кое-кто, на кого они надеются.
— О! И кто же это? — удивился Гэндальф.
— Здесь будет не три армии, здесь будет пять: люди, эльфы, объединённое войско гоблинов и орков, а также гномы.
— Железные холмы! — тут же понял король.
— Верно. Сюда движется армия с Железных Холмов под предводительством всем нам известного кузена Торина. Если гномы войдут в Эребор первыми, то они вполне могут впустить и нас, а объединившись с гномами в их Крепости, мы сокрушим даже орков и гоблинов без особых потерь.
— Это разумный вариант… — кивнул Трандуил. — Пожалуй, мне стоит поддержать данный план.
— Я даже не сомневался в вашей мудрости, Владыка, — польстил я ему незаметно. Трандуил самый младший из эльфийских Владык, а лесные эльфы, как бы они не кичились, несколько уступают своим сородичам как в искусстве, так и в знаниях. Подчеркнув мудрость Трандуила, более того, сравнив его с Элрондом и Галадриэль (а я именно это сделал, назвав его Владыкой), я смог очень обтекаемо пожурить эго эльфа. Гендальф тоже понял всё, показав мне большой палец. Вроде бы мелочь, но в данный момент самое слабое колебание в настроении эльфийского Лорда — огромная величина, ведь именно Трандуил тут обладает армией. Не тринадцать гномов и даже не люди (людей раза в два меньше, чем эльфов, да и уступают они остроухим в качестве). Забавно и неприятно, но именно Трандуил сейчас, если подумать, решает будущее Средиземья. Одних гномов Орки сломят, если пожелают того.
Разговор с гномами я мог наблюдать прямо из рядов последних. Мантия творит чудеса, а левитация их умножает. Зачем я полез в Эребор? Ну… хотел подстраховать Бильбо. Гендальф предлагал этому хоббиту остаться здесь, но Бэггинс был слишком честен. Если уж говорить начистоту, то Бильбо вообще повезло, что Торин не убил его (остальные члены отряда выручили). В общем, хоббиту пришлось присоединиться к нашей общей шарашке.
В лагере я смог встретить интересного персонажа — Альфред. Встретились мы с ним экстравагантно. У меня как раз был резкий скачок настроения (больше той дурью не пользуюсь! Стимуляторы эти, как наркотики прямо…), и я стал очень раздражительным и злым.
Как раз шёл с совещания, затянувшегося до вечера, а тут этот придурок:
— Эй ты! — сначала я даже не понял, что обращаются ко мне. — Ты! В чёрном! Да ты!
— Чё надо? — несколько даже устало обернулся я.
— Нам здесь бродяги и попрошайки не нужны! Провали… кхр-кхаааа… — завис в воздухе, держась за шею. Находившиеся рядом выхватили оружие, но нападать не спешили.
— Запомни, ничтожество, НЕ! ЛЕЗЬ! НЕ! В! СВОЁ! ДЕЛО!
— Алекс! — поворачиваюсь на звук. Барт. — Отпусти его! Пожалуйста.
Снова повернувшись к Альфреду (имя я узнал позже), который уже почти задохнулся и посинел, небрежно дёргаю рукой.
— Хорошо, Барт, но пусть не приближается ко мне. У меня уже побаливает голова, а вскоре станет совсем хреново.
— Я прослежу.
— Благодарю…
Потопав дальше, потихоньку осмотрел себя. Действительно, выгляжу небогато, да и без доспеха… но уж точно не бродяга.
— Оу! — увидев оленя Трандуила, я прямо залюбовался. Очень красивое и величественное животное… а ещё явно волшебное. Не единорог, но всё равно…
— Алекс? Почему вы так смотрите на Моего Оленя? Да, это действительно удивительный и благородный Зверь. Он и правда достоин восхищения, которое не стыдно выразить вслух, а не бросать на него задумчивые взгляды.
— Да так, он мне... отца напомнил.
— Что? О чем вы?
— Не обращайте внимания, это так, личное.
— задумчивый взгляд Трандуила
(П. А. Народ! Сей отрывочек написан одним из читателей. Благодарность ему. Ник: Серебряный лис)
— Ну, понимаете, у меня отец был анимагом. Он мог обращаться оленем.
— Оборотень?
— Нет, не оборотень, анимаг. Это одно из направлений магии, позволяющее стать кем-то вроде оборотня, только для любого времени суток и месяца.
— Как интересно. Но олень… Весьма… необычная форма, — подобрал Трандуил слова.
— Каждому своё, как говорится. Форму нельзя выбрать… Точнее, можно, но надо пользоваться не тем вариантом, каким пользовался мой отец.
— А вы…
— Знаете, думаю, когда всё закончится, надо тоже освоить это искусство. Теорию я знаю, но вот практику как-то пока не пробовал. Года до тридцатого пытался заниматься именно тем, вторым способом, но это было весьма и весьма непросто. Может быть после грядущей битвы и возобновлю занятия.
Вставляю кусок с Гэндальфом в Дол Гулдуре, как просили некоторые читатели.
Расставшись с Алексом и Радагастом, Гэндальф отправился по относительно узкому каменному мосту. Узости ему добавляли растущие сквозь камень, наверное, самостоятельно уже держащие поверхность без опоры на обратившиеся в хрупкие, изъеденные временем, шершавые основания каменные колонны, деревья. Чёрные деревья. Чёрные, но не мёртвые. Листья покинула зелень, однако те были всё так же живы, и Гэндальф не мог не чувствовать в них магию. Как и в каждом камне, в каждой пылинке и глотке воздуха вокруг.
Майяры совершенно по-особому ощущали мир, для них он был един. Един не только своими физическими проявлениями, хоть и это тоже, мир для майяр был един и магией. Конечно, для человека покажется невероятным уже то, что любой майяр связывает полёт птицы с любым отдельным потоком ветра, который и несёт ту самую птицу на своих крыльях, однако же кроме таких относительно простых вещей тот же Гендальф ощущал магию в воздухе, которым дышал, земле по которой ступал, в свете, который видел. Серый маг — это не просто прозвище, это суть. Гэндальф уступит Саруману в бою, уступит ему в мощных чарах, но зато может вырастить рощу, а это уже недоступно Саруману напрямую. Тем не менее, Гэндальф не сравнится с Радагастом, Гэндальф не поймёт животных так хорошо, как Бурый маг. И уж точно не Гэндальфу ходить по воде, как по земле, словно синие волшебники. Зато именно Митрандир прекрасно ощущает и врагов, и друзей на многие метры вокруг…
Только вот сейчас вокруг был туман, пелена.
— Меарн Вельвихт Обраво! — Гендальф прекрасно видел, как колдует Алекс. Невероятная школа, но не для Митрандира или Курунира. Маги Средиземья сливались с миром, с помощью собственной воли делая часто невероятные вещи. Алекс же просил мир выполнить то, что нужно. Только вот Алекс вкладывал в действия мира свою собственную силу, а Гендальф использует мощь природы. — Меарн Вельвихт Обраво! — снова маг стучит посохом, пытаясь разогнать плёнку вокруг. — Меарн Вельвихт Обраво! — третий удар в новом месте замкнул треугольник. Теперь удар в центре… искрящийся белый купол расходится вокруг, буквально распыляя “желе” скрывающих чар, только вот поздновато: Орки, как оказалось, были уже в десятке метров. Митрандир с трудом отбил посохом клинок.
— Хрррр… — оскалилась мерзкая харя перед тем, как заверещать: с кончика посоха ударил язык пламени. К нему прибавился такой же из кольца на руке.
Отбиваясь от орков, Гэндальф постепенно подошёл к обрыву. Дол Гулдур — крепость не просто горная, она находится на вершине скалы и построена, как продолжение этой самой скалы. Точнее, нескольких скал. Это место — сплошные площадки, башни и переходы.
В который уже раз Гэндальф поблагодарил Алекса за его Патронус: заклинания давались проще, намного проще. Только вот постоянно ощущалось, что силы скоро покинут чудесную птицу.