Ну, это уж Вергелиус сам решит, как ему разговаривать с норовистым юнцом! Некоторые людишки по-хорошему вообще не понимают. Хотя… младший Тиссен в своих посланиях Понтифику и в разговоре с отрядом инквизиторов на границе, откровенно не хамил, скорее уж изощренно измывался, плетя словесные кружева. Язык у него явно без костей — сразу чувствуется школа Фридриха! Даже странно, что мальчишка пошел характером и умом не в отца-дуболома, а в интригана-дядю. Но кровь, как говорят, не водица…
— Иди, Вергелиус, готовься к поездке… А я пока подумаю, кого мне назначить Главным жрецом в Минэй. Это должен быть человек хитрый, но легко располагающий к себе людей. И при этом всецело преданный мне. Второй раз ошибку с выбором нам допустить нельзя.
Инквизитор, поклонившись направился к двери. Но с полпути вернулся, вспомнив о чем-то важном, и достал из папки еще один лист.
— Смею напомнить, Ваше Преосвященство, что неделю назад я уже подавал вам этот список с подходящими кандидатурами. Нижайше прошу обратить ваше внимание, на первых двух жрецов. Они оба маги Воздуха, а значит, им легче будет поладить с Тиссенами. Все-таки одна стихия, что не говори…
Понтифик взял в руки список и махнул рукой, отпуская Вергелиуса. Ну, вот. теперь можно со спокойной совестью заняться подготовкой визита в Тибал и к встрече с Тиссенами…
…Как говаривал один мой хороший приятель, собираясь в ночной клуб: маньяком можешь ты не быть, но сексуальным быть обязан. Поэтому сегодня я с особой тщательностью выбирал одежду для своего первого в жизни бала. А, нет, пожалуй, все же второго — первым для меня был выпускной в школе. Но это, как говорится, была совсем другая песня, их даже сравнивать смешно.
Днем на службе в Храме, я конечно, тоже не в лохмотьях был, но там у нас совсем другой дресс-код — сугубо официальный: тиссеновский венец, княжеская цепь, строгий камзол и брюки из черного бархата. Но на балу обстановка более неформальная: застолье, тосты, легкий флирт с дамами. Танцы-шманцы-обжиманцы, опять-таки… Так что венец на голове и массивная цепь на шее мне явно будут мешать. А танцевать на балу я теперь, конечно, собирался — иначе, как мне пообщаться с Бренной?
Ох, уж эта Бренна… сумела же устроить сюрприз! У меня чуть челюсть не упала, когда я ее в толпе увидел. Появилось желание хорошенько протереть глаза, а то может, мне это после службы в Храме мерещится?! Но нет, ее появление оказалось более, чем реально.
Стоял я, принимал поздравления от подданных, улыбался им в ответ. У людей-то сегодня настоящий праздник, вот и нечего кривиться, денек потерплю. И вдруг, милая девчушка преподносит мне небольшой букетик синих эмоний — точь-в-точь, как тот, что я когда-то в Ируте отправил с Олафом Бренне. И который потом положил начало нашему короткому, но очень приятному знакомству.
Забрав букетик из рук ребенка, я жадно зашарил глазами по толпе, заполонившей площадь. Ну, не бывает же таких совпадений?! Кому в голову придет дарить князю букетик скромных, синих цветочков? Букеты все тащат огромные, в основном из пышных и дорогих цветов — бедная София только и успевает их принимать и тут же передавать в руки слуг. Этой горы букетов нам хватит, чтобы украсить весь Замок, да еще и на Храм останется. А тут вдруг скромный букетик, именно мне, и еще такой до боли знакомый.
Бренну нахожу глазами на ступеньках Ратуши — стоит улыбается мне поверх моря людских голов, словно мы только вчера с ней расстались. Понятно, что я ни за что не упущу случая продолжить наше знакомство! Подозвал тихо Свана, незаметно показал ему на красавицу. Велел узнать, кто такая, где живет, и отнести девушке приглашение на сегодняшний бал. Может, оно у нее и есть уже, но подстраховаться не мешает. Сван исчезает в толпе, а меня вдруг охватывает предвкушение предстоящего свидания с Бренной. Настроение резко поднимается, сердце радостно бьется, да и мероприятие в Ратуше не вызывает прежнего раздражения. Эх, скорей бы уже вечер наступил…
— …Сын, какой же ты у меня красавец! — входит в мою спальню София. Ее материнское восхищение аж зашкаливает, ну как тут ей не поверить?
— Правда, хорошо выгляжу? — засомневался я, поправляя манжеты и белоснежный шейный платок в вороте строгого сюртука из дорогой шерсти. Заказал его еще перед отъездом, не особенно надеясь на мастерство местного портного, но тот, как ни странно, справился с новым для него фасоном.