Двеллер затаил дыхание, завороженный удивительным рассказом волшебника. Изучением легенд о таинственном Привратнике он специально не занимался, однако кое-какие из упомянутых Крафом подробностей уже описывались в прочитанных им книгах.
— Даже после того, как мы выбрались из Междумирья, время для нас больше никогда не шло так, как положено, — признался волшебник. — По крайней мере для тех из нас, кто остался после этого в живых.
— Как вы узнали про Книгу Времени?
Краф покачал головой.
— Тогда никто даже не догадывался, что подобная книга существует. Мы отправились в те горы для того, чтобы захватить Междумирье, поскольку пришли к выводу, что таящаяся в нем мощь поистине безгранична. Потом мы нашли Привратника, а вместе с ним и книгу.
— И как Привратник ко всему этому отнесся?
— Он, разумеется, счел нас отклонением от нормы, — небрежно произнес волшебник, махнув рукой. — Мы существовали на уровне, с которым ему почти никогда не доводилось сталкиваться, так что он долго не мог решить, что с нами делать. Думаю, именно это и помогло некоторым из нас выбраться оттуда живыми.
— Но почему он не знал, как с вами поступить?
— Потому что мы были подвластны времени, в отличие от мира, в котором обитал Привратник. Уже сам по себе этот факт вызывал у него серьезное недоумение. Цель его существования — мировое равновесие; если выразиться более поэтично, можно сказать, что он существует ради справедливости. Судя по тому, что я видел, он никогда не принимает ничью сторону и ни на что не оказывает воздействия. Он просто наблюдает.
— Разделяя при этом миры и времена.
— Да, это так.
— А какой он был? — задал очередной вопрос неугомонный двеллер.
Краф покачал головой.
— К кому бы из побывавших в том страшном месте ты ни обратился, подмастерье, ни одного одинакового ответа ты не получишь. Мне он казался могучим воином, человеком в расцвете сил, в глубине глаз которого, однако, плескалась древность; держал он себя всегда с достоинством и благородством. А вот Джейнаг, представь себе, воспринимала его как страстную женщину.
— Вы даже по поводу пола не могли прийти к общему мнению? — удивился Джаг.
Он не мог выразить, насколько захватила его история, рассказанная старым волшебником. События подобного масштаба охватить разумом было сложно, но образы из сознания, вызванные удивительным повествованием, так и рвались наружу, падая четкими штрихами угля на страницы дневника.
— А как вы узнали про Книгу Времени? — продолжил он свои расспросы.
— Не могу сказать об этом. Это продолжает оставаться тайной.
— Я не понимаю…
— После того как мы встретили Привратника, а может, до того, а может быть, в тот самый момент, когда мы поняли, что представляет собой Книга Времени, мы были в совершеннейшей уверенности, что знали о ней всегда. Но таящаяся в этой книге мощь все равно несказанно нас удивила.
— Но с какой целью Привратник поместил силу, достаточную для влияния на время и расстояние между мирами, в книгу?
— Думаю, это произошло помимо его желания. В этом повинна природа самой книги. Иногда, подмастерье, магия наполняет предмет без чьего-либо вмешательства. Книга Времени — часть Привратника, как глаз, который Халекк хранит у себя в каюте, все еще часть чудовища, откусившего ногу капитану Пегги.
— И вы с вашими друзьями похитили Книгу Времени?
Краф кивнул на дневник двеллера.
— Когда будешь писать об этом, подмастерье, учти, что «друзья» — слово для моих спутников неподходящее. Лучше сказать — знакомые. А еще лучше — сообщники, потому что, в конце концов, именно ими мы и остались друг для друга.
Он помедлил, глотнув вина.
— Да, мы захватили Книгу Времени. Вполне возможно, мы остались бы с Привратником навсегда. Когда мы с ним разговаривали, он словно не замечал, что проходит время. Думаю, каждый из нас потерял тогда в какой-то мере разум.
— Почему?
— Трудно было бы ожидать иного. Мир вокруг был переменчивым, но не наш разум. Иногда мы выходили в сад Привратника и смотрели, как распускаются цветы. Лепестки их бутонов раскрывались к солнцу за несколько секунд и увядали, опадая на землю, прежде чем мы успевали их коснуться. А иногда они цвели в обратном порядке — цветки сворачивались обратно в бутоны. Оставаться там было невозможно. Мы боялись окончательно сойти с ума, так что забрали с собой книгу и сбежали оттуда.
— Как же вам это удалось?
— Мы просто взяли ее у него.
— В его отсутствие? Привратник оставил книгу без присмотра?
Волшебник вздохнул.
— Твое предположение, подмастерье, одновременно является и верным, и неверным.
— Как же это может быть?
— Во-первых, Привратник никогда не отсутствовал. Но в то же время никогда не находился в каком-либо определенном месте.
— Не понимаю, — озадаченно произнес Джаг, чувствуя себя полным недотепой.
— Когда время и пространство не существуют, все, что угодно, одновременно возможно и невозможно.
— Но если Привратник никогда не уходил, как же вы смогли похитить книгу?
— Потому что он одновременно всегда уходил.
От столь изощренного хода мысли у двеллера заломило виски.
— Подумай об этом, подмастерье. Видишь звезды в небе?
Рассчитывая получить ответ, двеллер послушно поднял голову и увидел между мачтами, парусами и оснасткой рассыпавшиеся по небосводу звезды.
— Звезды занимают место вне этого мира. Но где это место кончается? Или оно не кончается?
—— Тупулок писал о величине звездного пространства в своем философском труде «Прочь от смертной плоти, или Высвобождение силы мысли». Вам знакомо его имя?
— Разумеется. Король Тупулок считался видным ученым, посвятившим основные свои труды математике.
— Тупулок верил, что звездное пространство было каким-то образом изогнуто и смыкалось само с собой, так что внутренняя сторона оказывалась снаружи и наоборот.
— А ты что по этому поводу думаешь?
— Не знаю. Если звездное пространство где-то кончается, то должно быть и то, что существует за его границами. Тогда можно достигнуть и границ этого следующего пространства, а за ним будет находиться что-то еще.
— И так до бесконечности.
Джаг вздохнул. Его не слишком занимали рассуждения о звездном пространстве и о том, что все это могло значить. Слишком много стояло перед ним насущных проблем, а существование безграничного пространства, если признаться, вообще с трудом укладывалось у него в голове.
— Учитывая это, — терпеливо продолжил тем временем Краф, — ты сможешь, я полагаю, представить, как Привратник одновременно был и не был на месте. Некоторые из нас сумели сбежать оттуда и вырваться обратно в наш мир.
— Захватив с собой Книгу Времени?
— Да.
— И Привратник погнался за вами?
— Погнался, конечно же. И настиг нас у самых границ Междумирья. Если бы мы успели пересечь их, то были бы спасены, поскольку существовать за пределами Междумирья Привратник не в состоянии. Если бы он покинул это место, то умер бы. Или не родился, мы точно не смогли разобраться. В противоборстве за обладание Книгой Времени с применением как магии, так и обычного оружия мы, несмотря на то что находились на грани безумия, одержали верх. Девятеро оставшихся в живых спустились с Железных Игл.
Волшебник помедлил, после чего произнес:
— Одним из девяти был мой сын.
— Ваш сын?
— Джейнаг родила его, пока мы находились в Междумирье, — сказал Краф; голос его звучал напряженно.
— Как же маленький ребенок мог пережить такие передряги?
— Младенческий возраст миновал для него довольно быстро. Он вышел из Междумирья взрослым человеком. — Волшебник искоса посмотрел на Джага. — Я же сказал, что время там шло по совершенно иным законам. Чтобы выжить и сохранить рассудок, ребенок сосредоточился на самом себе, уверовав, что является центром всего сущего.
Краф снова на некоторое время умолк.