— Кобнер, — обратился к гному волшебник, с трудом переводя дыхание. Он несколько раз ударил своей остроконечной шляпой о колено, дабы стряхнуть с нее пыль. — Рад тебя видеть. Твое появление было весьма своевременным.
— А уж я-то как рад, — отозвался тот, отирая кровь с боевого топора. — Ты, случайно, не знаешь, откуда взялись эти горе-разбойники?
— Нет, — отозвался Краф, водружая шляпу на голову. — И кто они, мне тоже не известно. Знаю только, что интересовались они исключительно Джагом, а меня даже не узнали.
Последние слова были произнесены с выражением явной обиды.
Кобнер удовлетворенно ухмыльнулся.
— Зато теперь они тебя не забудут. Кто в живых остался, я хотел сказать.
Волшебник, в свою очередь, послал ему в ответ лучезарную улыбку. За годы знакомства с ними Джаг успел убедиться, что гном-воин и волшебник отличались в бою одинаковой кровожадностью.
— Может, стоит одного-двух расспросить с пристрастием, — предложил Кобнер.
Он прошелся вдоль валявшихся на земле бандитов, наподдавая каждому по очереди обухом топора, пока один не застонал. Этого он перекатил на спину, потом схватил за рубашку, поднял, будто это был маленький ребенок, а не взрослый мужчина, и прижал к стене выходившего в переулок дома, приставив к горлу топор.
Глаза бандита помертвели от ужаса.
— А теперь для начала выкладывай, как тебя звать, — угрожающе рявкнул гном. — Да не вздумай врать, а то я тебя в один миг прикончу и брошу тут, приблудным псам на поживу.
— Маллок я, — простонал бандит. Здоровой рукой он сжимал раненое плечо, даже не пытаясь потянуться за ножом на поясе.
— И что ты здесь делаешь, Маллок? — осведомился Кобнер.
— За половинчиком пришел.
— А откуда узнал, что он здесь проходить будет?
Маллок замялся. Гном встряхнул его и хорошенько приложил о каменную стену.
— Я сейчас пойду проверю, может, из твоих дружков еще кто в живых остался, но в тебе уж тогда мне нужды больше не будет, — пригрозил он бандиту.
— От Альдхрана Кемпуса, — выдавил Маллок.
Кобнер посмотрел на него с недоверием.
— Альдхран сегодня утром только отплыл. Если он знал, что мой друг здесь будет, чего ж он сам тогда не остался?
— А это мне не ведомо.
Гном схватил его за плечи и дернул на себя, готовясь снова ударить о стену.
— Да правда же, ничего я об этом не знаю, Древними клянусь!
Кобнер колебался; по выражению лица гнома было заметно, что сомнения его далеко не рассеялись.
— Не затрудняйся, Кобнер, — вступил в разговор Краф, — думаю, на этот раз он в самом деле говорит правду.
— И что вы должны были сделать? — продолжал допрос гном.
— Увести с собой половинчика. Вреда мы бы ему не причинили.
— Но всех остальных собирались перебить.
— Нам так велели.
Кобнер еще раз встряхнул пленника, с такой силой, что у того лязгнули зубы.
— А куда вы должны были его доставить?
— К Альдхрану Кемпусу, — промычал бандит, скрипя зубами от боли.
— И где вы должны были его встретить?
— У Шеи Стервятника.
— В Скалистых горах?
Маллок кивнул.
— А что у него там за дела?
— Да откуда мне знать? Древними клянусь, не ведаю я этого! Нам только описали половинчика и велели схватить его, если появится, и доставить в Скалистые горы.
Джаг внимательно прислушивался к разговору. Скалистые горы находились в глубине континента. Над их вздымавшимися на тысячи футов над уровнем моря вершинами постоянно висели густые туманы. Говорили, что туманы эти были вызваны духами погибших в находившейся за горами Долине Мертвых, которые не могли удалиться на покой, пока дело их на земле не будет завершено.
Двеллер в это не слишком верил, хоть ему и пришлось на своем веку повидать много удивительного. Однако из-за этих легенд в ту сторону мало кто ездил, и еще меньше народа возвращалось оттуда. Еще в легендах утверждалось, что иногда охотники, которых дичь заводила в Скалистые горы, возвращались лишь годы спустя, причем были они явно не в своем уме. Другие же приносили с собой оттуда сказочные сокровища, подобных которым никто никогда не видывал.
— Краф? — обратился к волшебнику Кобнер.
— С этим все, — махнул рукой тот.
На лице бандита отразился ужас. Гном оторвал его от стены, держа одной рукой, и снова ударил так, что голова Маллока глухо стукнулась о камень. Тот потерял сознание и безвольно повис в руке Кобнера. Гном разжал кулак, уронив Маллока на землю.
После чего обернулся и осмотрел мертвых и раненых. Их в переулке набралось больше двух десятков.
— Да, — заметил Кобнер, — как погляжу, скучать нам здесь не придется. А сколько, кстати, мы еще здесь пробудем? — осведомился он, снова поворачиваясь к волшебнику.
Краф мотнул головой в сторону Джага.
— Сейчас это зависит только от него.
Гном вскинул топор на плечо и повернулся к двеллеру.
— Ну, если тебе от этих ребят ничего больше не надо, займемся, пожалуй, делом. Мы для этих типов опасны, и в другой раз они выберут для нападения более удачный момент. И здесь ведь еще блюстители порядка имеются, миротворцы или как их еще там, а нам попадать сейчас в застенок совершенно незачем. Так что уж пойдем лучше туда, куда ты нас поведешь.
У двеллера возражений не было. Повернувшись, он направился к выходу из переулка; следом за ним двинулся Рейшо.
— «Ветрогон» нагнал «Одноглазую Пегги» на выходе из гавани, — рассказывал молодой матрос, шагая за Джагом по Одежному району.
Отрывистыми фразами он рассказал, как капитан Аттикус встретился с пиратским кораблем и переговорил с капитаном Халекком, от которого и узнал, что Джаг с Крафом высадились на берегу. Рейшо быстро добился разрешения последовать за ними и заметил Джага и Крафа незадолго до того, как Кобнер с Джессалин пришли им на помощь. Капитан Аттикус и «Ветрогон» тем временем присоединились к «Одноглазой Пегги» и отправились вслед за Великим магистром.
Эльфийская лучница, в свою очередь, поведала, как они с Кобнером прибыли в Одежный район, рассчитывая встретиться с Великим магистром, о чем он условился с ней в записке, которую послал с голубем несколько месяцев назад. Великий магистр просил их прийти и упомянул, что с ним может быть Джаг.
Новость о том, что Великого магистра в Имарише не было, оказалась для них неожиданной. Но они увидели Джага и Крафа и сразу поняли, что за ними следят, причем не только Маллок со товарищи. Поймав этого человека, они допросили его, приставив к горлу нож; говорить тот не хотел, однако все же удалось выяснить, что сражаются они на одной стороне. Человеком этим оказался Рейшо, и Кобнер предложил молодому матросу присоединиться к ним.
Через несколько минут небольшая процессия углубилась в тесное переплетение улочек Одежного района. Время от времени издали доносились пронзительные сигналы труб миротворцев.
— А ты, похоже, знаешь эти переулки не хуже любого вора, книгочей, — проворчал матрос. — Если только, конечно, мы уже не заблудились.
— Не заблудились, — отозвался Джаг, понимая, что этого боялся не только его приятель.
Вызванное прошедшей схваткой возбуждение схлынуло, и на него накатила усталость. Всю ночь двеллера терзали тревожные мысли — он думал о тайнах Крафа, которые успел узнать, переживал, не таил ли волшебник иных темных помыслов, и по-прежнему страшно беспокоился за Великого магистра.
— Здесь неподалеку живет наш друг.
— А зачем мы к нему идем? — поинтересовался волшебник.
— Потому что он единственный в этом городе, у кого Великий магистр мог что-нибудь для меня оставить, — сказал Джаг.
Крохотный магазинчик «Бусины Шарца» находился в небольшом двухэтажном доме, притулившемся между таверной и красильней. На город опускались сумерки, на фабриках заканчивались смены, и таверна начала заполняться народом.
Деревянный фасад магазина выглядел узким и потрепанным. На вывеске было только слово «Бусины», выложенное из разноцветных бус. В витринах по сторонам двери висели куртки и штаны, причудливо украшенные образцами товара Шарца.