Много лет назад, в одну из первых поездок в Имариш, Великий магистр познакомился с мастером Шарцем, когда скрывался у него от могучего волшебника, книги которого он похитил, и доверился своему новому знакомому. Шарц стал ему надежным другом и серьезно заинтересовался умением Великого магистра читать и писать. Этот секрет все еще тщательно хранился от большинства жителей материка, но кое-кому его все-таки доверили.
— Разве ты не ездил с Виком в Имариш в последний раз? — осведомился Краф.
Кот, все еще сидевший у него на коленях, лениво открыл зеленый глаз.
— Нет, — ответил Джаг. — Великий магистр послал меня в Тенистую Трясину разузнать про корабль, который выбросило на берег, — поговаривали, что он затонул во времена Переворота.
— И что, это оказалось правдой?
— Да. Великий магистр надеялся, что среди вещей на нем удастся найти какие-то записи о плавании корабля и о том, что видел капитан. Но когда я прибыл на то место, обнаружил там только обломки — когда подводное землетрясение выбросило корабль в прилив, который и вынес его на берег, от него после сражения, пожара и долгих лет на дне Кровавого моря почти ничего не осталось.
Шарц направился в глубину комнаты, принес стул и взобрался на него. Потянувшись к потолку, он нажал на доску, которая на вид плотно сидела на своем месте, и достал из-под нее прямоугольный предмет, завернутый в клеенку.
У двеллера отчаянно заколотилось сердце. Неужели это Книга Времени? Неужели найти ее окажется так легко?
Но он понимал, конечно, что дело так обстоять не может. Если бы Великому магистру в руки попала Книга Времени, он ни за что бы не оставил ее здесь.
Шарц передал ему пакет.
Ловкими, умелыми пальцами Джаг быстро развернул клеенку. Кобнер, Джессалин и Рейшо придвинулись поближе, жадно заглядывая ему через плечо, что было не так уж сложно, учитывая рост всех троих.
Краф остался сидеть у камина, рассеянно поглаживая кота.
Когда клеенка была развернута, двеллер уставился на обложку. Почерк Великого магистра Фонарщика он не спутал бы ни с каким другим — его безошибочно можно было узнать хотя бы по изысканно выписанной букве «Д».
— И что это такое? — спросил Рейшо.
— Дневник, — сказала Джессалин, складывая руки на груди и хмурясь.
Драконетка на ее плече недовольно зашевелилась и почесала мордочку когтистой лапкой.
— Дневник Вика, насколько я в состоянии различать почерки.
Великий магистр выучил эльфийку читать, когда она была еще совсем маленькой. С разрешения матери она иногда сопровождала его в путешествиях по лесу Клыков и Теней под негласным присмотром посланных Тсералин для охраны воинов.
— Да, это рука Великого магистра. — Джаг открыл книгу, и оттуда выпал листок бумаги.
Он мгновенно поймал его, опередив даже Рейшо. Нет ничего быстрее жадных рук двеллера. Эта поговорка ходила как на материке, так и в Рассветных Пустошах. Но, взглянув на первую страницу, аккуратно заполненную ровным почерком Великого магистра, Джаг понял, что прочитать написанное он не в состоянии.
— Что-то не так? — обеспокоенно спросил Шарц.
— Книга зашифрована, — сказал двеллер, хмуро взирая на строчки текста.
— Зашифрована? — переспросил Рейшо.
— Вик замаскировал текст, — пояснила Джессалин.
Кобнер потер подбородок мощной ладонью, покачал головой и подошел к огню, намереваясь погреть спину. Гному был по душе климат внутренней части материка. Прохлада прибрежных вод нравилась ему куда меньше.
— А зачем это? — поинтересовался молодой матрос.
— Чтоб любопытные глаза не узнали, что он там написал, — отозвался Кобнер. — Он нередко так делал. Вик всегда был хитрецом, ну и я его, конечно, научил всему, что сам знаю.
— Но книгу-то он Шарцу оставил, — удивился Рейшо.
— Вик не знал точно, кто за ней придет, — отозвался мастер. — Он велел мне хранить ее, пока не придет или он сам, или вот Джаг, — он кивнул в сторону двеллера.
Джаг посмотрел на записку и обнаружил, что та тоже была написана рукой Великого магистра. Он прочел ее вслух:
— Изгой с юга ходит жаром дока.
— Какой еще изгой? — пробурчал гном. — И как можно ходить жаром? Бессмыслица какая-то.
«Верно, — подумал Джаг мрачно, — совершеннейшая бессмыслица».
Он уставился на листок, гадая, не пропустил ли чего.
— А если что старину Вика и волнует всерьез, — продолжил Кобнер, — так это смысл. Помню, когда я с ним только познакомился, Брант как раз поручил ему разобраться с той головоломкой с драгоценностями эльфа Келдариана. Конечно, мы и не догадывались поначалу, что это головоломка. Думали, просто камни так огранены.
Гном покачал головой.
— Но Вик, он сразу понял, в чем там закавыка. Прямиком привел нас к тому тайнику волшебника на кладбище в Мысе Повешенного Эльфа.
Оторвав взгляд от листка бумаги, двеллер увидел, что все в комнате смотрят на него, будто спрашивая, а куда приведет их он.
9
ДЕШИФРОВЩИК
ГОТОВЯЩИЕСЯ на плите блюда наполнили комнату удивительно аппетитными ароматами. Согласившись взять от волшебника деньги, Тиар накупила рыбы, нескольких куриц, свежих фруктов, овощей и специй.
За полтора часа, прошедшие с момента возвращения хозяйки, она поставила печь хлеб — с помидорами, базиликом и глазурью из зеленой хурмы — и несколько пирогов, пожарила рыбу, сварила куриц и потушила овощное рагу с тертыми орехами. Рейшо и Джессалин предложили свою помощь, которую хозяйка с благодарностью приняла, а малышка Нийя взялась накрыть стол.
Старый волшебник и Шарц уселись у камина; покуривая трубки, они вели неспешную беседу. Кобнер посматривал в окно, наблюдая за происходящим на улице. Пока что не похоже было, что люди, которых Альдхран Кемпус послал в Одежный район, обнаружили, куда они скрылись.
Джаг сидел за рабочим столом Шарца, аккуратно отодвинув в сторону ящички с бусинами, и работал над дневником, который оставил Великий магистр. Единственное, что он твердо знал с самого начала, так это что номер в верхнем правом углу первой страницы — 3/5 — обозначал, что у книги существовало четыре точные копии. Такой способ нумерации библиотекари в Хранилище Всех Известных Знаний использовали, чтобы обозначить, какой по порядку копией из многих была данная книга.
Будучи убежденным в существовании еще четырех копий дневника, двеллер не мог не гадать, что сталось с ними, в чьи они попали руки. От таких мыслей его охватила тревога.
Он несколько раз перечитал слова на листке бумаги и наконец пришел к выводу, что это, должно быть, просто заметки, которые Великий магистр делал для себя.
Но зачем оставлять такую странную записку? Кого Великий магистр мог назвать изгоем и при чем тут, хотелось бы знать, доки?
«Зачем вы меня сюда послали, Великий магистр? — устало подумал Джаг. — Мое место на "Одноглазой Пегги". Там я мог попытаться хоть как-то вам помочь».
Время от времени двеллер поднимал голову и видел, что Краф по-прежнему попыхивает трубкой, рассеянно поглаживая растянувшегося у себя на коленях кота. Пару раз Джаг встречался с волшебником взглядом, и каждый раз ему казалось, что в глазах старика мелькает нечто зловещее. Может быть, тот все же не оставил своего намерения превратить его, Джага, в жабу?
При подобных мыслях по спине двеллера пробегал холодок, который не прогнать было даже теплу очага. Он помнил, как мужественно сражался Краф в переулке, но тогда жизни их всех были в опасности.
Изгой с юга ходит жаром дока.
В словах записки присутствовал ритм, который будил в Джаге какие-то воспоминания. Но каждый раз, когда он над этим задумывался, мысли разбегались, будто мыши, убоявшиеся собственной тени. Что-то… что-то все-таки в этом ритме было. Он почти слышал голос Великого магистра. Двеллер закрыл глаза, затаил дыхание и сосредоточился на поимке неуловимой мысли…
— Пора за стол, — крикнула хозяйка, судя по голосу, уставшая, но довольная.