— Прикончите половинчика! — крикнул он.
Тот, кто стрелял из арбалета, снова поднял свое оружие. Дротик с силой ударил в перекладину и выдрал из нее длинную щепку. То ли она, то ли сам дротик задели Джагу щеку, и он почувствовал, как по шее заструилась кровь.
Арбалетчик начал перезаряжать свое оружие, но сделать этого не успел — одна из стрел Джессалин впилась ему в грудь. Он свалился на пол, выронив из рук смертоносное оружие.
— Еще огня! — приказал главарь контрабандистов.
Часть его подручных бросились за новыми бочонками с маслом, тогда как остальные продолжали швырять камнями в нападающих. Рейшо уже начал взбираться по веревочной лестнице; Джессалин поражала своими меткими выстрелами любого, кто осмеливался приблизиться к молодому матросу, а Кобнер прикрывал ее щитом. Стоящий за их спинами Краф шевелил губами, произнося заклятия; изумрудные огоньки уже окружали его сверкающим облаком, а огонь, бивший из навершия посоха, становился все ярче. Волшебник направил посох в сторону контрабандистов, собиравшихся поджечь новые бочонки с маслом.
Огненный шар разорвался в гуще суетившихся людей, раздались дикие вопли облитых горящим маслом контрабандистов. Некоторое время их охваченные огнем фигуры метались по этажу, пока не рухнули замертво среди обломков и мусорных куч.
Цепляясь за край балки подъемника, двеллер с ужасом смотрел, как к нему приближается один из контрабандистов. Добравшись до него, тот рубанул саблей по одной из опорных конструкций, и балка начала медленно, но неумолимо падать вниз.
— Тебе конец, половинчик, — ухмыльнулся контрабандист.
Но Джаг, радуясь в кои-то веки, что он двеллер и поэтому мал ростом, проворен и ловок, подтянулся на руках и, вскарабкавшись на балку, пополз в ту сторону, где она была закреплена. Контрабандист продолжал крушить опоры подъемника.
Балка была длиной всего в пятнадцать футов, не такое уж большое расстояние. Однако, когда до цели еще оставалось несколько футов, он не удержался и заскользил вниз. Падая, двеллер вытянул руки вперед и сумел зацепиться за край перекрытия между первым и вторым этажами.
Контрабандист метнулся к нему, целясь острием своего клинка в левую руку Джага. Буквально за мгновение до удара двеллер успел отдернуть руку, повиснув только на правой и сильно раскачиваясь. И тут опоры подъемника с треском обломились и большая часть механизма рухнула вниз, отвлекая внимание нападавшего на Джага контрабандиста.
Ловко, как мартышка, он двинулся вдоль края перекрытия, пытаясь подобраться к месту, где то смыкалось с полуразвалившейся стеной, — там было удобнее всего взобраться на второй этаж.
— Да ты у нас ловкач, как я погляжу, — злобно процедил контрабандист, опускаясь на четвереньки.
Но только он собрался пронзить Джага клинком, как двеллер, уже почти добравшийся до стены, одним прыжком оказался сзади противника, и ему оставалось лишь слегка того подтолкнуть. Теперь контрабандист, выронив клинок, отчаянно пытался удержаться за край разрушенного перекрытия. Однако массой он был чуть ли не вдвое больше, чем Джаг, да и ловкостью, присущей двеллеру, не обладал, а посему буквально через пару секунд бедолага сорвался вниз, скрывшись в море бушующего пламени.
Джаг заставил себя не думать о том, на какую ужасную смерть он отправил своего незадачливого противника. Проведенная в гоблинских шахтах юность, когда вокруг каждый день умирали двеллеры, научила его не жалеть о смерти тех, кто пытался убить его самого. Он, конечно, все равно не в состоянии был убивать столь же безжалостно, как его спутники, но в сражение за собственную жизнь вступал без лишних раздумий.
Контрабандисты удерживали гнома и Крафа на подходе к веревочной лестнице. Разъяренный Кобнер, выкрикивая гномьи ругательства, призывал врагов сойтись с ним в честном бою. Рейшо, поднимаясь по веревочной лестнице, схлестнулся на мечах с контрабандистом, пытавшимся перерубить веревки. Старый волшебник, остроконечную шляпу которого пронзил дротик арбалета, не двинулся тем не менее с места; подняв вверх посох, он снова произнес слова заклятия.
После чего взмахнул посохом, с которого сорвался зеленый сгусток огня; магическое пламя разметало по сторонам державших оборону контрабандистов. Их оставалось меньше двух десятков, но точное количество Джаг определить не мог. Нижний этаж ясно освещало горящее масло. Воздух обжигал легкие двеллера, глаза слезились от дыма. Пожалуй, его друзьям сейчас имело смысл отступить и просто подождать, пока контрабандистов не прикончит бушующее пламя.
«Но они ведь пришли сюда, проплыв под водой, для того, чтобы вызволить меня», — подумал Джаг и почувствовал угрызения совести. Если бы он был более осмотрительным, то всего, что сейчас происходило, могло бы и не быть.
Под потолком в этот момент что-то зашевелилось. Двеллер поднял голову и увидел, как пауки ползут по толстым нитям паутины. Глаза их зловеще сверкали, то ли от внутреннего света, то ли отражая пламя, бушевавшее этажом ниже.
И тут Джага заметил один из контрабандистов.
— Вон там! — крикнул он. — Там половинчик!
Он выхватил из-за пояса меч, протер слезящиеся от дыма глаза и рванулся вперед.
Судорожно раздумывая, как избежать опасности, Джаг наклонился и подобрал оружие своего недавнего противника, решив, что этот клинок окажется более полезным, чем спрятанный за голенищем нож. Двеллер занял позицию недалеко от покоящейся подле стены пирамиды из ящиков, в которых контрабандисты, очевидно, хранили свой товар.
Разорвался еще один огненный шар Крафа, разбросав в разных направлениях с полдюжины контрабандистов, тогда как два охваченных пламенем тела остались лежать неподвижно.
Джаг вскочил на ящики, с трудом увернувшись от удара меча напавшего на него контрабандиста. Одним прыжком добравшись до вершины пирамиды, он взмахнул мечом и рубанул им по нитям паутины. От этого усилия двеллер, находившийся наверху, в зоне наибольшего скопления дыма, судорожно закашлялся. Перепрыгивая с ящика на ящик и уворачиваясь от ударов гнавшихся за ним контрабандистов — к первому присоединился один из его соратников, — Джаг продолжал рубить паутину, отделяя ее от стены. Вскоре его действия увенчались успехом — паутина с кишевшими в ней пауками оторвалась от потолка и, словно огромный саван, накрыла оборонявшихся.
Пауки, разозленные тем, что происходило вокруг, ринулись в атаку. Контрабандисты завопили от ужаса. Забыв о нападающих, они пытались смахнуть с себя пауков, каждый из которых был размером с кулак взрослого мужчины.
Двеллер опустился на ящики, не в силах более сделать ни шага. Он оторвал подол своей рубашки и замотал им рот и нос. Мокрая ткань удерживала значительную часть дыма, хотя дышать он все равно мог с трудом.
Теперь веревочную лестницу никто не охранял, и Рейшо с легкостью взобрался на второй этаж, вскоре к нему присоединился Кобнер, оставивший внизу свой щит. Следующим поднялся Краф, а за ним и Джессалин.
Накрытые паутиной контрабандисты не проявляли более признаков жизни. Очевидно, пауки были ядовиты, хотя Джаг не знал, насколько опасен их яд для людей. Не исключено, что он вызывал лишь кратковременный паралич. Однако в любом случае сопротивление было окончательно сломлено. Оставшиеся на ногах три контрабандиста, которым посчастливилось выбраться из-под паутинного савана, не воспользовались возможностью унести ноги и совершили серьезную ошибку, напав на Рейшо и Кобнера. Одного из них Кобнер без промедления прикончил взмахом топора. Видя это, двое других поспешно подняли руки и рухнули на колени, умоляя сохранить им жизнь.
— Книгочей, ты где? — позвал молодой матрос.
— Здесь я, — отозвался с ящиков Джаг.
В данный момент он был занят тем, что удерживал на расстоянии вытянутого клинка преследовавших его контрабандистов, заходившихся в непрерывном кашле.
Рейшо тут же направился в их сторону, осторожно обходя край серого савана, где еще ползали взбудораженные пауки. Взмахнув саблей, он обратился к контрабандистам: