— Да мы осторожно, — пообещал Кобнер.
Джаг с тревогой глядел на то, как уходят его друзья. Следующие два часа он сидел рядом с Джессалин и Крафом, переживая, что гнома, матроса и ушедших с ними наемников наверняка обнаружат. Вместо этого, однако, гоблины стали замечать, что их становится все меньше.
— А куда Вэллап запропастился? — воскликнул один из них.
— Не знаю. Да и Пиглата что-то не видать.
— И Ваггаса тоже.
Гоблины начали звать пропавших, но ответа не получали. Наконец они, поняв, что дело плохо, снялись с места и побежали прочь. Кобнер, Рейшо и остальные гнались за ними почти милю. Джаг узнал об этом потому, что воины оставили за собой след из мертвых гоблинов.
В ту ночь они в последний раз встали на привал вместе с караваном. Ночевка была тревожная, все понимали, что гоблины могут вернуться с новыми силами. Гном и Рейшо сидели с наемниками и с хохотом травили байки, пока остальные путники не потребовали, чтоб те наконец дали им поспать.
Утром они, отделившись от каравана, двинулись вдоль ручейка, питавшего Дымящиеся болота. Туман среди деревьев становился все гуще, и в воздухе ощутимо потянуло серой.
— Понятно, откуда у этого местечка такая слава, — заметил ехавший рядом с двеллером Рейшо. — По-моему, я уже много миль подряд ничего, кроме тумана, вокруг не видел.
— Мы меньше полумили проехали, — заметил Джаг.
— В самом деле? А кажется, что куда больше, — отозвался молодой матрос.
Теперь, в глуши, Джессалин, не выпускавшая из рук лука, держалась несколько впереди отряда. Деревья здесь росли высокие и прямые, что лишь усиливало общее впечатление вечного мрака. В кустах водились рыси, зайцы, индюшки и перепела да еще куча живности помельче. Два раза Джаг заметил оленя, а один раз углядел на дереве следы когтей медведя. Это говорило о том, что животные в этих местах все еще считают болота достаточно безопасным местом для водопоя и пропитания, что являлось хорошим знаком.
Тропинка, по которой ехали спутники, почти заросла травой. Это был старый охотничий маршрут, который вел прямо в сердце болот, где когда-то находился город гномов, пока Книга Времени не заставила его и гору, на которой он стоял, погрузиться в глубь земли.
Великий магистр никогда этим путем не ходил — он обнаружил местонахождение второй части Книги Времени в Рассветных Пустошах, отыскав упоминание этой тропы в нескольких трактатах, а исторические труды, описывавшие эти места, подтвердили ее существование.
Двеллер снова просмотрел записи Великого магистра.
Я не знаю, будет ли еще существовать упомянутая тропа к тому времени, когда ты прочтешь это, Джаг. Природа и так уже изо всех сил старается отвоевать свое. Эльфийские стражники сказали бы, что так всегда бывает в подобных случаях. Но поскольку по ней ходят также и звери, хоть в каком-то виде тропа, думаю, сохраниться должна.
До Переворота здесь проходил один из самых оживленных маршрутов в этих местах. По этой тропе переправляли свертки шелка, бочонки дорогих вин, и по обеим сторонам этого торгового пути богатели купцы. Если бы лорд Харрион не объединил гоблинов, тропа просуществовала бы еще много лет.
Далее Великий магистр советовал использовать для ориентировки на местности ручей. Там, где тропа заросла кустами и деревьями, им надо было просто держаться его течения и следовать в глубь болот. Лесную тишину нарушали только журчание ручья и тяжелая поступь лошадей, да иногда еще слышались отдельные крики птиц и рык какого-нибудь зверя.
— А откуда берется туман? — спросил Рейшо.
— Под этими местами действующий вулкан, — объяснил Джаг.
— А, помню! — воскликнул матрос. — Великий магистр писал, что здесь жили гномы Дымного Кузнеца, те, что подчинили себе вулкан.
— Именно. — Двеллер понудил лошадь обойти лежавшее на пути упавшее дерево. — Гномы работали на Наковальне Расплавленных Скал, и под этим же именем стали известны горы.
— Они оружие делали?
— Да.
— И здесь же был замок Юа, стихи о котором ты выучил благодаря Великому магистру.
Джаг кивнул.
Рейшо огляделся и сказал:
— Тогда, значит, тебя в шахте держали где-то здесь неподалеку.
— Верно.
«И семья моя тоже где-то здесь сгинула», — подумал двеллер.
— Прости, — виновато сказал молодой матрос. — Вечно я, не подумав, глупость какую-нибудь ляпну.
— Ничего страшного…
Какое-то время спутники ехали молча, и воспоминания захватили Джага до такой степени, что их груз и давящее чувство вины показались ему тяжелее, чем нависавшее над ними свинцовое небо, которое на первый взгляд только стволы деревьев и удерживали. Он то и дело оглядывался, словно ожидая увидеть, что в лесу прячется семья двеллеров, или наткнуться на место, где он был когда-то с Великим магистром.
Но ничего подобного не произошло. В негостеприимном лесу вряд ли можно было встретить его сородичей, и ни одно место не казалось ему знакомым — или казалось знакомым почти каждое.
— В чем-то тебе повезло, Джаг, — негромко произнес Рейшо.
Двеллер повернулся к другу.
— Ты хоть немножко, да знал все-таки своих мать с отцом, — сказал молодой матрос. — А меня у мамки отняли почти сразу, как она меня родила, — я ведь в рабстве и родился.
— Ты мне рассказывал, — кивнул Джаг.
— Ну а зато теперь я с тобой дружу и на корабле хожу хорошем, если еще доведется на «Ветрогон» вернуться. И у тебя тоже есть дом, Джаг, не стоит об этом забывать.
— Я не забуду, — пообещал двеллер.
Однако про себя подумал, что неизвестно, доживет ли кто-нибудь из них до возвращения в Рассветные Пустоши.
Они опять умолкли, и Джаг почему-то был уверен, что молодого матроса терзают те же мрачные мысли.
На закате окутавший болота туман стал гуще. Наступившая ночь превратила болото в царство ночных тварей. Слышались песня сверчков и заливистый хор лягушек, временами они замолкали, когда сова или рысь криком давали знать о том, что вышли на охоту.
Джаг устало покачивался в седле; все его тело ныло от долгих дней пути, и ему только и хотелось, что разложить свою постель в теплом сухом месте и вытянуться покойно всем телом.
Джессалин повела их в сторону от неспешно струящегося ручья, отыскивая исчезнувшую в зарослях тропу. Лошадь ее внезапно чуть подалась назад — над головой у нее, тяжело взмахивая крыльями, пролетел филин, — и эльфийка остановила ее, вперившись взглядом в землю. После чего спешилась и медленно пошла вперед, ведя лошадь за собой.
— В чем дело? — спросил Краф.
Тон у него был ворчливый; старику не слишком легко давались столь длинные переходы верхом.
Джессалин опустилась на колени и провела рукой по густой траве, ощупывая пальцами землю.
— Следы копыт, — объяснила она негромко и, не вставая, обвела взглядом лес и болота. — Недавно здесь кто-то проехал верхом.
— Бандиты? — предположил Кобнер.
— Все лошади были подкованы, — пожала плечами девушка. — Кто бы эти всадники ни были, они не дикари.
— Бандиты крадут лошадей из караванов, — напомнил гном.
— Да, в караванах лошадей подковывают, — согласилась Джессалин, — но не всегда следят за подковами. А здесь все следы четкие и глубокие. И сквозь кусты они ехали цепочкой — старались сделать все для того, чтобы следы были как можно менее заметны.
— Понятно, стало быть, в лесу кто-то еще прячется.
Рейшо поправил висевшую на спине саблю в ножнах, чтобы ее удобнее было выхватить.
— Или прятался, — возразила эльфийка. — Судя по следам, они направлялись в болота.
— Как и мы, — заметил гном.
— Сегодня костер разжигать не будем, — подытожил Краф.
Молодой матрос недовольно поморщился. Он терпеть не мог есть холодную пищу, а за последние несколько дней из-за сильных дождей им так и не удалось найти сухой древесины для костра. В этом на «Ветрогоне» его избаловали: у кока на камбузе всегда было что-то горяченькое, похлебка там или рагу. И печенье кок тоже всегда выпекал свежее…