— Ты уж звиняй, но ваши-то «мосинкам» не чета! — втолковывал Ласке один из новоприбывших, молодой казак с русым чубом, залихватски торчащим из-под папахи. — Эвон, смотри: затвор передернул, и стреляй снова; да я скольких вражин, почитай, зараз хлопну! А с этой, старой, покуда вошкаешься…
Девушка хмурилась: конструкция «светловки», простая и надежная, была делом рук ее отца — как, впрочем, и многое другое.
Орда в открытую перебрасывала войска к границе. Военачальники не торопились: в мощную оптику можно было различить приготовления. К перевалу подтягивали железнодорожную ветку: шпалоукладчики на конной тяге работали в три смены, днем и ночью подвозили рельсы — благо каменистая почва предгорий позволяла обходиться без насыпей. Полковник Шолт-Норт ничего не мог сделать. Дальнобойность крепостной артиллерии оставляла желать лучшего. Орудия эти предназначались для защиты перевала и могли вести поистине шквальный огонь, однако — лишь на коротких дистанциях. Но даже будь иначе, защитникам оставалось лишь молча наблюдать за неумолимой поступью рока: четкие и недвусмысленные приказы ставки запрещали открывать стрельбу первыми. «Атаман наш знает…» — словно заклинание, шептал себе полковник строчку из песни. Шолт-Норт и офицеры теперь большую часть времени проводили на крепостных стенах, наблюдая за развертыванием сил противника.
— Какие новости, полковник? — раздался как-то утром за спиной полковника знакомый голос. Шолт-Норт оторвал воспаленные бессонницей глаза от окуляра армейского телескопа.
— А, господин Озорник… Желаете взглянуть?
— Оч-чень любопытно… — Озорник, в свой черед, припал к оптике. — Скажите, полковник, вы не заметили ничего странного? Вон там, слева от палаточного лагеря?
— Вы о кранах? Должно быть, собираются разгружать артиллерию.
— Возможно, возможно. Однако тяжелые орудия представляются мне малоэффективными. Со стороны ордынцев Крепость надежно защищена скалами, здесь повсюду — сплошной базальт. К тому же стрелять придется снизу вверх. В таких условиях эффективнее всего горные пушки, согласны? Их можно быстро перетащить на выгодные позиции.
— К чему вы клоните? — полковник смотрел на собеседника с неприкрытым интересом.
— Легкие орудия не требуют специальной техники для разгрузки. Достаточно сделать наклонный пандус, и солдаты легко справятся с этой задачей. Значит, краны предназначены для чего-то еще. Для чего-то весьма тяжелого — и способного одолеть перевал.
— Имеете в виду самоходные боевые машины? — Шолт-Норт невесело усмехнулся. — В дни моей молодости татары были вооружены фитильными ружьями, а кто победнее — и вовсе луками да стрелами.
— Времена меняются, полковник. Сами видите, нынче войска Орды мало чем уступают какой-нибудь европейской армии; касательно же машин… Думаю, с чем-то в таком роде нам и предстоит столкнуться.
— Нам? — поднял бровь полковник.
— Ну… вашей волей я тоже сделался одним из защитников Крепости, — пожал плечами Озорник. — Глупо было бы пытаться, гм, сохранить нейтралитет.
— А если я отпущу вас? — Полковник продолжал сверлить его взглядом. — Прямо сейчас?
— Поздновато… — усмехнулся Озорник. — В Уральском Атаманстве мне делать нечего, изыскания в Сиберии завершены, а чтобы вернуться в Империю, я неминуемо должен пересечь земли Орды. Где меня немедленно схватят как возможного шпиона и вообще крайне подозрительного типа; а когда я выйду из застенков и выйду ли вообще — бог весть. Эта война так некстати случилась!
— Войны всегда некстати, знаете ли…
Повисло молчание.
— Еще дня четыре, — нарушил затянувшуюся паузу Озорник.
— Вы так считаете?
— Да, вряд ли меньше. Думаю, они подведут рельсы так близко, как только возможно. У самоходных боевых машин не столь уж большой ресурс, а ведь они наверняка планируют использовать их при завоевании Атаманства, когда Крепость падет.
— Вы подозрительно много знаете об их планах, — задумчиво молвил Шолт-Норт.