Алойзия посмотрела на меня странным взглядом. Она была удивлена. Удивлена неприятно? Да, я её не спросил и сделал так, как полагал, что будет лучше. Что ж, потом поговорим с женой. Всегда можно найти решение проблемы. Было бы желание его искать...
К ужину привезли и полковника. Карол Трис после ранения не мог ходить без костылей. Нога совершенно ему отказала. И это был для него страшный удар. Выходец из небогатой семьи, он не получил ни титула, ни владений. Одна только армейская служба была для него и отрада душевная, и средство к существованию. Кроме того – это я узнал позднее – он был добрейший человек, но игрок. Без игры он просто не мог жить.
Когда Мария осталась в двусмысленном положении, именно Карол Трис предложил ей руку и сердце. Не то, чтобы он был безумно увлечён девушкой. Скорее ему стало жалко несчастной сироты. Так он приобрёл семью. Однако морально он не был готов заботиться и отвечать. Так что жизнь семейная у них не задалась. Игрок, он часто просаживал все деньги.Марии же пришлось учиться выживанию.
Это наложило отпечаток на характер сестры Алойзии. За несколько дней пребывания гостей в нашем доме я успел убедиться в этом неоднократно. Госпожа Трис ловко использовала умиление взрослых при виде её дочек, чтобы выпросить что-нибудь для них или для семьи. Она, казалось, наперёд просчитывала каждое слово, каждое своё движение, чтобы получить выгоду.
Однако когда Анна решила подарить девочкам несколько своих детских книг, Мария прочитала гневную отповедь, что в этом нет необходимости, что чтение и образование только развращают ум. Девочки же, напротив, с радостью вцепились в книги. Впрочем, Карол вмешался, и его жена притихла. Кончилось тем, что малышки ходили хвостиком за Анной. И это радовало их мать, так как она могла свободно заниматься своими делами. При этом она отнюдь не посвятила себя мужу. Нет. Она прогуливалась в парке и старалась свести знакомство с полезными людьми.
Кроме этого, она действительно, как я и надеялся, составила компанию моей жене. Увы, вместо радости, как я ожидал, Алойзии это принесло больше огорчения.
Мария или жаловалась на своё житьё-бытьё, частенько намекая, что сестра могла бы ей помочь от своих щедрот. Так, Марии досталась одна из шалей, пара платьев была спешно расширена и переделана по её фигуре. Для девочек нашли несколько старых платьев Анны. Что-то из белья перекочевало к гостям, несколько пледов. Игрушки для девочек. Несколько шляпок Лолы.
И чем дальше, тем всё больший аппетит появлялся у мадам Трис. Как-то утром я направлялся в гостиную к завтраку, когда услышал голоса. Невольно я остановился, стараясь понять, кто разговаривает. Голоса были женскими, и один из них принадлежал жене.
- Подожди, как то есть ты заказала у модистки бальное платье на наш счёт? Мари, это уже не шутки. Я всегда рада помочь, но бальное платье... Там, где вы живёте, и балов-то нет, насколько я помню!
- Ну Ли! Как ты мелочна, право! Насколько я знаю, тут намечается небольшой вечер с танцами. Ты, в твоём положении не можешь веселиться. Но кто мешает мне?
- Мари, ты замужняя дама. Что люди скажут, что ты бросила мужа и детей и скачешь по званым вечерам?
- Меня не волнует, что скажут люди. Зато я заведу полезные знакомства. Кто знает, кто и когда мне понадобится? И вот ещё, мне нужна пелерина. Я возьму твою?
- Хорошо, сестра, бери... – это было произнесено с таким вздохом, что мне стало невольно жаль моей супруги. Я, стараясь не шуметь, отошёл от дверей, присел у бюро и написал несколько строк на листе бумаги. Подозвав лакея, велел отправить это письмецо доктору Ровальди в Липницу. И только после этого вошёл в гостиную.
Мои дамы расположились на диванчике возле стены. Лола выглядела устало. Сестра же, напротив, сияла как головка молодого сыра. Как я уже понял, она за одно только утро добилась многого.
К нам присоединились тётушка и полковник. Последний сильно хромал. Его легко было обнаружить в доме по стуку костылей и шлепкам здоровой ноги, обутой в мягкий тапок. Младшим членам семьи накрыли в детской, так что мы друг другу не мешали. Я знал, что за тем столом царило веселье.
Девочки Трис были ещё малы, чтобы понимать что-то про бедность, положение в обществе и прочие взрослые сложности. И в них не было воспитано стеснение, они выражали свои чувства и ощущения открыто, а зачастую и наивно. Мои дети уже знали про условности общества, да и успели многое узнать в жизни. Однако в обществе милых и непосредственных девчушек и они оттаивали.