— У меня нет семьи, — единственное, что он мог сказать. — У меня есть мой народ.
— Тот, который тебя изгнал, — кивнул Роше. — Наслышан.
— Не говори о том, чего не знаешь, — оскалился эльф. — И не ходи в лес, а уж если тебя туда занесет… то никогда не беги.
— Почему, у тебя инстинкт: кидаться на движение? — усмехнулся Вернон.
— Умрешь уставшим, — ласково объяснил Иорвет, и темерец, махнув рукой, направился к лестнице, где его уже поджидала Бьянка.
Иорвет остался внизу и, когда открылся первый портал, оказался прямо перед ним.
***
Кидать двимеритовые бомбы в порталы было идеей Йеннифер, но Геральт и Ламберт потом чуть не подрались, доказывая свое авторство. Кидать их было почти весело: Даэнис сверху расстреливала гончих до того, как те успевали приблизиться к ведьмакам; Иорвет не солгал и не преувеличил, пожалуй, она была на равных с ним в меткости, пусть и уступала в дальности стрельбы. Но порталов открывалось все больше, приходилось отступать и отступать…
Роше, оглохший от удара, поднял голову; ему показалось, будто он вынырнул из толщи воды. Вспышки слепили его, но он видел необычайно четко, как король Ольх тащит Цири за волосы в сторону портала; огромный рыцарь держит на весу Весемира; Геральт сразу против двоих, пытается прорваться к Цири, но его не пускают, Эскель перехватывает его взгляд, бежит к порталу вслед за Эредином, но его сбивают с ног гончие. И в этот момент между порталом и Эредином молнией мелькает черный силуэт, тормозит так резко, что взрывает ногами снег. Клинок Иорвета сверкнул, и Цири повалилась на снег, а король в некоторой растерянности посмотрел на волосы, оставшиеся в его ладони. Для эльфа отрезать волосы — все равно что отрезать себе руку.
Когда-то очень давно, когда Иорвет еще смотрел на мир двумя глазами, в лагерь привели связанного эльфа из лесных бандитов. Вернон Роше тогда впервые увидел такого живым, а не изуродованным трупом. Эльфа скрутили так, что тот едва дышал, а кольчуги не было видно за веревками, и привязали к столбу посреди лагеря за длинную черную косу, толстую, спускающуюся ниже пояса. Вернон всегда обращал внимание на девушек с роскошными волосами, но такой гривы не видел прежде ни у одной.
— Он на этой косе повеситься может, — хихикнул один из солдат, пока Вернон украдкой рассматривал пленника, который, почувствовав пристальный взгляд, немедленно уставился в ответ, недобро прищурив зеленые глаза.
— На ней и повесим, — отозвался второй.
Вернону стало стыдно, он был уверен, что эльф все слышит и язык прекрасно понимает. И несмотря на то, что это враг, он считал поведение соратников неправильным. Врага надо убивать, но нельзя отнимать его честь, а волосы, насколько он помнил, у aen seidhe играют особую роль.
Он читал об эльфских легендах и обычаях, знал, что по косам можно узнать, воин перед тобой или мирный: в целях самосохранения скоя’таэли отказались от вековых традиций. Но у этого пленного все было по древним военным правилам: три сплетенные косы сходятся в одну, убирая все пряди, что могут помешать видеть или стрелять. Тем более стало не по себе, когда утром Роше наткнулся на пустой столб с висящей на нем привязанной черной косой. Эльф тогда безжалостно отрезал свою гриву и сбежал, а сейчас отпихнул в сторону Цири и по кругу пошел обходить Эредина, заставляя его отвлечься от Цири и обратить внимание на него самого.
«Он не победит», — вдруг ясно понял Вернон Роше и, превозмогая доходящую до боли усталость, рванул на помощь чокнутому эльфу, который решил встать на пути самой судьбы. Над его ухом свистнула стрела, попала в доспех короля, но отскочила, и в тот же момент король наступил на нее, даже не заметив, его внимание было сосредоточено на Иорвете, который, страшно ругаясь и подрагивая мечами в обеих руках, продолжал лисьим шагом идти по широкому полукругу.
— Отойди, эльф, — искаженный шлемом голос короля пробирал до костей. — Я не хочу убивать детей старшей расы. Ни капля твоей крови, ни капля твоего пота не стоят жизни этой dho`ine.
Иорвет захлебнулся очередным проклятием, наступив на растерзанную тушу гончей и поскользнувшись на кишках. Эредин не дернулся даже, чтобы воспользоваться его слабостью, и Иорвет подозрительно прищурился.
— Сзади! — истошно взвизгнула эльфка прямо за Верноном, и Иорвет мгновенно пригнулся — над головой просвистел клинок Карантира.
Роше буквально почувствовал, как седеет: он не заметил во тьме и тенях навигатора Дикой Охоты в черных латах, а дальше что? Не заметит, как ему голову снесут и на пику наколят?
Даэнис привычно закинула руку, чтобы вытащить стрелу из колчана, но пальцы схватили лишь воздух. Пусто. Иорвет теперь стоял между двумя рыцарями Дикой Охоты, наставив клинки на обоих, но всем было ясно, что он не выстоит. Он поймал ее взгляд. «Не смей».
***
Дан раскинула руки в стороны, и в тот же момент два силуэта осветились привычным Иорвету, но слишком ярким светом. Вместо обычных мерцаний к рукам Даэнис потянулись два мощных потока, один входил в грудь Карантира, другой охватил лежащую навзничь Цири. Карантира отбросило назад на несколько метров, он теперь оказался прибит к стене потоком силы, которая концентрировалась уже вне тела эльфки, пульсируя и завихряясь вокруг нее. Сила больше в нее не вмещалась.
Открытые Карантиром порталы схлопнулись как один. Роше сбило с ног — он стоял слишком близко; Иорвет, воспользовавшись заминкой Эредина, ударил его мечом, но тот даже не повредил доспехов, тогда эльф пнул его, сбивая с ног, а сам бросился к Дан.
— Открой портал! — взвыла эльфка нечеловеческим от боли голосом. В глазах ее пылал огонь чужой и чуждой ей силы, когда она открыла рот, показалось, что она горит изнутри. Иорвет обнял ее, чувствуя, как эта мощь толстыми иглами пронизывает его насквозь, и выбросил руку вперед, обрисовывая ей круг. Портал появился, но он не был обычным, статичным, как порталы чародеев или Цири с Карантиром, он двигался, пульсировал и горел и медленно полз по земле, вбирая снег и скрытую под ним землю, оставляя борозду на полметра глубиной. Эредина он поглотил почти сразу, тот находился ближе всех, а потом двинулся к своим создателям.
Когда Даэнис и Иорвет оказались в белом огне портала, потоки силы от Цири и Карантира, поддерживающие портал, иссякли, и он исчез, оставив после себя черное, словно выжженное пятно на земле.
Битва сразу кончилась. Обессиленные Трисс, Йеннифер и Кейра, приняв роль простых лекарей, не в силах использовать чары, зашивали раны. Точнее, зашивали Йеннифер и Кейра, Трисс лежала в постели — щит вытянул из нее все силы. Цири едва переставляла ноги: ее хватало на пять шагов, потом она мягко валилась на пол. Ведьмаки молча передавали друг другу поочередно флагу со спиртом и склянки с зельями.
— Стоят в осаде? — тихо спросил Весемир у Геральта, когда тот доковылял до окна и посмотрел, чем заняты их враги.
— Лежат, — отозвался Геральт. Роше выглянул наружу: осада действительно расположилась вокруг замка, явно растерянная в ситуации единовременного отсутствия командира и возможности вернуться назад. Карантир лежал на расстеленном теплом плаще без шлема, раскинув руки, и смотрел в медленно-медленно светлеющее небо.
***
Осторожные шаги по лестнице услышали все, но настолько устали, что даже не повернули голов. Авалак’х остановился на предпоследней ступеньке и оглядел унылую картину перед собой, потом, продолжая держаться за стену, добрел до окна и посмотрел на эльфов. Даже если он и был удивлен, то ничем этого не выразил. Цири равнодушно посмотрела на эльфа и отвернулась. В ней не осталось сил даже на приветствие.
К вечеру Геральт пришел в себя настолько, что смог сесть и подробно объяснить пропустившему всю битву Авалак’ху, что произошло и почему Цири и Карантир без сил лежат пластом и едва шевелятся. Креван сел на постель рядом с Цири — Геральт протестующе нахмурился, но промолчал, решив, что все равно он рядом, ничего не допустит — и заявил, что налицо полное истощение. Что-то подобное много лет назад произошло в лаборатории самого Авалак’ха…