Карантир сказал, что любовь дана только свободным. Цири слышала легенды, что дитя у пары эльфов может появиться лишь при страстном обоюдном желании принести в мир новую жизнь, но разве существование самого Карантира не опровергает этот тезис?
Интересно, рабов они тоже заберут или оставят в умирающем от холода мире?
Каэр Морхен постепенно пустел. Первыми ушли друид и островные воины, за ними Кейра и Йеннифер. Трисс задержалась еще ненадолго, помогая ведьмакам и Роше с Бьянкой, которая кухню обходила за три метра, приводить замок в более-менее жилой вид, но исчезла и она, тепло попрощавшись только с Цири: Геральта ей видеть не хотелось.
Цири тогда лежала в постели, и когда Трисс осторожно присела на край, резко вскочила, выхватив нож из-под одеяла.
— Мне так жаль расставаться с тобой, — Трисс прижала к себе Цири, погладила ее по коротким волосам: после того, как Иорвет отрезал ей их на затылке, она постригла все и теперь еще сильнее напоминала мальчика.
— Не уходи, — попросила Цири. — Останься еще ненадолго!
Но чародейка покачала головой, и Цири ее понимала: Геральт оставался с Йеннифер, и Трисс не хотела быть лишь временной заменой той, кому всегда будет принадлежать его сердце. Вскоре в замке остались только ведьмаки. Роше так и не решился попросить Цири использовать свою силу и открыть для него портал в Средиземье, туда, где, как сказал Иорвет, ему будет место. Собственный мир казался Вернону Роше теперь чужим. Темерский партизан, он еще тогда не понял, что теперь оказался на месте Иорвета и «белок», и теперь по лесам загонять будут именно его.
— Куда ты поедешь? — спросил Геральт, найдя дочь весенним утром: Цири седлала Кельпи, не желая прощаться.
— Пока не знаю, — ответила та, избегая его взгляда. — Найду куда.
— Я найду тебя по следу из трупов чудовищ? — невесело пошутил Геральт, подавая Цири свернутый в скатку плащ, который случайно упал на землю.
— Возможно, — усмехнулась Цири и наконец повернулась к нему. — До встречи, Геральт.
— До встречи, Цири.
Кельпи прянула с места, но стоило только замку скрыться из виду, как Цири прямо на ходу прыгнула в междумирье.
Копыта лошади процокали в полной тишине по каменной дороге, ведущей от мостов к самому дворцу. Цири не появилась за границей, где не действовали чары и не работало перемещение, как раньше, а оказалась прямо перед лестницей. Мелкий как пудра песок замел ступени, в фонтане отражала низкое серое небо вода, но Цири поняла, что это дождевая, в ней плавали листы и мертвые насекомые. Цири спешилась и прошла во дворец без страха, что кого-то встретит, наоборот, чувство, что она одна в целом мире, казалось ей более угнетающим. Но она действительно осталась одна.
Она нашла покои, откуда когда-то бежала — покои Ауберона; на постели все также лежали меховые шкуры, а окно выходило на пышную могилу короля. Цири сделала шаг и замерла, услышав хруст под ногами, посмотрела вниз: весь пол был устлан мертвыми бабочками с яркими крыльями. Цири захлопнула за собой дверь, стараясь унять внезапно участившееся сердцебиение. Почему-то ей почудился сам мертвый король в мехах на кровати.
Тронный зал, торжественный и роскошный, тоже был занесен листьями, они устилали подножие гладкого золотого трона. Цири подошла ближе и в порыве какого-то ребячества уселась на трон и тотчас же укололась обо что-то, пошарила ладонью и нашла перстень, по размеру как раз на тонкий эльфский палец, только уж больно грубая работа. Видимо, потому он и мешал, и Эредин, который носил перчатки, втихую уронил его на трон; все равно он никогда не сидел на нем полностью, предпочитая вытягивать ноги и совсем не по-королевски съезжать с трона. Цири видела однажды, как в отсутствие Ауберона Эредин сидит на троне, отчаянно зевая и потягиваясь: он не знал, что за ним наблюдают, потому вел себя как сонный кот. Хотя не кот, а самая настоящая пантера.
Цирилла пробежалась по всему дворцу, задыхаясь от непонятных слез и острого чувства одиночества, раскидывая ногами кучки листьев, но первый же ледяной порыв ветра напомнил ей, что здесь не просто увядание, а самая настоящая смерть. Бежать, бежать отсюда как можно скорее! Цири надела кольцо и выскочила из дворца к беспокойной Кельпи, влетела в седло и пустила ее в галоп в новый портал, который вел ее туда, где она сильнее всего хотела оказаться.
========== Глава девятая, в которой происходят встречи, рассказываются легенды и находятся ответы на вопросы, а чародей Ортханка наслаждается вечностью ==========
Всадница остановила перед знакомыми воротами вороную кобылу, огляделась, потом подумала и спешилась, подошла к резным воротам и зачем-то приложила ладонь к теплому золотистому дереву. Запертые створки высились над ней на такую высоту, что ее не взяла бы и Кельпи, да и не стоит заявляться в гости к эльфскому королю таким образом. Здесь же другие эльфы.
— Эй! — несмело позвала Цири в пустоту, ей казалось, что здесь, как и в мире Ольх, никого не осталось.
— Зачем ты кричишь? — раздался голос сзади, и Цири резко обернулась и увидела высокого светловолосого эльфа. Он оглядел ее с головы до ног, не подошел близко, но и опаски не выразил. — Кто ты, дева?
— Я подруга принцессы Даэнис, — ответила Цири, подумав, что это страж или привратник. — Хочу встретиться с ней.
Лицо эльфа помрачнело.
— Ты из ее мира, — сказал он. — Как я не догадался. Сначала я принял тебя за одну из эльфиек, что пришли в лесное королевство после победы над врагом. Не надо идти в город.
— Но почему? — Цири шагнула к эльфу сама. — Я без приглашения, но она обрадуется мне, точно!
— Принцесса Даэнис, моя сестра, не обрадуется тебе, — просто сказал эльф. — Давай уйдем от ворот, и я расскажу все.
Внизу эльфа, который назвался Леголасом, поджидала его собственная лошадь, и он вскочил в седло, бросив, что расскажет подробности в другом месте, у него назначена встреча, потому он должен торопиться, но он приглашает ее присоединиться. К Озерному Городу добрались быстро, и Леголас, спешившись у таверны, бросил поводья мальчику-слуге и вежливо придержал дверь перед Цири.
— Ты опоздал, — в живот эльфу пустой кружкой ткнул рыжебородый гном, громкий и какой-то располагающий, в отличие от гномов мира, откуда явилась Цирилла. — Променял друзей на… на такую красавицу я бы тоже променял, — голос его неуловимо смягчился, но Цири слышала смех, хотя он вроде говорил серьезно. — Украсьте своим присутствием скромный холостяцкий ужин, который был бы обедом, не задержись его величество. Ты там над ручьем косы заплетал и песни пел, Леголас?
— Именно, — с достоинством ответил принц, садясь за стол с кружкой пива. — Пока не допел, приехать не мог.
Цири тоже села, и перед ней сразу поставили деревянную кружку поменьше, чем у Леголаса, от которой шел густой травяной дух.
— Самое то после долгого пути, — подмигнул гном и принялся расспрашивать принца, откуда тот везет свою человеческую спутницу, как мог променять обед на нее и вообще, он ждал его гораздо раньше.
— Это подруга Даэнис, и она не знала, — негромко сказал Леголас, не поддержав шутливого тона, и гном подавился пивом.
— Расскажите мне, — Цири переводила взгляд с одного на другого. — Даэнис защищала меня, она стала мне дорога, я имею право знать, что случилось, — немного неправда, но кому есть дело до честности.
— Я не видел сам, — начал свой рассказ гном, которого, как он представился Цирилле, звали Гимли, сын Глоина. — Там не было никого, кроме Йорвета, Трандуила, Эредина и самой Даэнис. Но Трандуил… он однажды не сдержался, когда что-то мысленно спросил у него, — он кивнул на эльфа, — и Леголас увидел его мысли.