— Не может быть такого, — эльфка смотрела на Элронда, стараясь вообще не обращать внимание на Эредина. — Может быть, какая-то ошибка?
— Мы говорим на эльфийском языке Средиземья, — заметил Эредин. — Откуда ты знаешь его, Даэнис? Мама на нем говорила с тобой? Меня ему также научила она. Посмотри на себя и меня, в нас одна кровь, я ощущал это, только сразу не различил природу чувства.
— Я хотела убить тебя, — ответила Дан на старшей речи. — За Йорвета. Пусть это и была не наша война.
— Нам есть о чем поговорить, дочь, в том числе о твоем воспитании, — усмехнувшись, сказал Эредин, и повернулся к Элронду. — Ты теперь знаешь, владыка, обо мне и бедах моего мира…
— Не только об этом, — Элронд долго вглядывался в лицо эльфа. — Также о том, как именно ты пытался спасти его.
— Я не спрашиваю твоего одобрения, — Эредин сжал зубы. — Я хочу знать о твоем решении.
— Я не принимаю таких решений, — отозвался владыка. — Но на твое счастье уже созван совет, на котором будет решаться судьба Средиземья. Там я спрошу, что скажут владыки о новом королевстве юных эльфов, которые привыкли умирать.
Эредин шел по темным коридорам ночного замка, стараясь не сталкиваться ни с кем. Его душили злоба и бессилие: он оказался в мире, таком идеальном для новой жизни его народа, где его ждал покой, но сам он должен был пережить чудовищное унижение ожиданием вердикта совета. Совета, в который входят, помимо эльфских королей и владык, люди, гномы, чародеи и — тут Эредин готов был выть — какой-то низушек, прозванный здесь хоббитом! Он не имел здесь права сильного, потому что был слаб и в одиночестве; ему придется просить о милости и гостеприимстве.
Ничего, ничего. Его народ обоснуется здесь, его всадники наберутся сил, и тогда Средиземье узнает, кого владыка Элронд пренебрежительно называет юным королем. Самому ему сколько, лет пятьсот, не больше, судя по глазам. Бессмертие, бессмертие — если бы он хоть на миг поверил в эту чушь! Авалак’х говорил ему об эльфах, что считают себя бессмертными, если о них сложены легенды, ведь так они вечно живут в своих песнях и сказаниях, а Элронд уж точно хоть в одно, но вписался.
Эредин вышел на террасу, глубоко вздохнул. Дан отшатнулась от него, когда узнала, чьей является дочерью, а когда они вышли от Элронда, и он сказал, что готов принять ее как принцессу, повторила обидную фразу о короле без королевства и сбежала к Иорвету. Неужели она поверила сказкам о бессмертии?
— Так что думаешь, юный король? — Иорвет, незаметно сидевший на одной из колонн, свесился вниз.
— Дан тебе все доложила, — оскалился Эредин.
— Конечно, — кивнул Иорвет. — Любящая дева — лучший разведчик. Как будешь просить владыку выделить тебе пару комнат для твоего народа?
— Смешно, — Эредин сел на перила и запрокинул голову, глядя на Иорвета. — А ты при случае вернешься к своим в лес, чтобы стать свидетелем гибели всего своего народа, или останешься здесь, чтобы не узреть печальной картины?
— Нас мало, — Иорвета ничуть не задели его слова. — И я не король. Потому на совете найду короля лесных эльфов и спрошу, не нужны ли ему воины.
— Разве ты не хочешь стать королем сам? — вкрадчиво спросил Эредин.
— Во-первых, нет, во-вторых, у меня нет прав, — Иорвет спрыгнул на пол террасы. Ах, Даэнис ему не сказала. — Совет соберется через неделю, все уже прибыли.
— Все-то ты знаешь, — Эредин тоскливо посмотрел на небо и не узнал ни единого созвездия.
— Нас пригласят на малый совет до великого, — продолжил Иорвет. — Там не будет людей, гномов и этих… видел, кстати, сегодня, их пятеро.
— Судьбу королевства старшей расы будет решать совет, в который входят люди, — скривился Эредин. — Какая тайна, покрытая мраком, что же они решат? С другой стороны, здешние люди считают эльфов великими во всех отношениях, так что вполне вероятно, они могут отнестись благожелательно, но сам факт…
— Ривенделл, — перебил Иорвет с такой злостью в голосе, что Эредин удивленно посмотрел на него. — Что ты видишь перед собой, юный король?
— Я вижу прекрасный дворец с относительно мудрым правителем, благо мне есть чем видеть, — ответил Эредин. — Еще раз назовешь меня юным, и я лишу тебя второго глаза.
— Это резервация, — покачал головой Иорвет. — Когда-то люди и нам благоволили. Считали эльфов мудрыми и справедливыми, потом посчитали, что мудрости и справедливости недостаточно для того, чтобы жить. Надо быть человеком, жить могут только люди, а другие — их добыча. Как олени в лесу. А мы, будучи мудрыми и справедливыми, не считали нужным быть сильными и жестокими. Эльфы здесь живут уединенно, многие и не видят их никогда, не встречают за сотню лет ни одного эльфа. Почему, если все так прекрасно?
— Здесь прекрасный мир, — отозвался король Ольх. — А законы… законы можно и переписать.
Иорвет оскалился ему в лицо, но ничего не ответил: на ночную террасу, залитую белым светом луны, вышли двое. Один был эльфом — Эредин понял это по легкой походке и прямым волосам, открывающим острые кончики ушей, а вот второй… он был человеком, но каким-то необычным. Иорвет тоже насторожился: почему-то незнакомец странным образом напомнил ему Геральта.
— Приветствую гостей владыки Элронда, — звонко сказал эльф и поклонился, приложив ладонь к сердцу. — Мое имя Леголас. Вы прибыли на совет?
— Приветствую, — Эредин точно скопировал жест. — Мое имя Эредин, моего собеседника зовут Йорвет.
Иорвет кинул на него благодарный взгляд и молча кивнул.
— Дунадан, — проговорил человек. — Нечасто собирается великий совет.
— Король Лихолесья предлагал созвать его после Битвы пяти воинств, — заметил Леголас.
— Редко собираются советы после битв, — Эредин повел плечом. — Или до, или вместо. Победителю незачем обсуждать что-либо с другими.
Леголас посмотрел на него с непонятным выражением, вероятно, пытаясь понять, шутит он или нет. Дунадан же усмехнулся, что стало для Эредина неожиданностью: с каких пор dh’oine развили свой интеллект до такой степени, что теперь понимают шутки?
— Надеялся бы, что этот совет будет из тех, что «вместо», — сказал человек. — Но как показывает история, в случае созыва великого совета битва неизбежна.
Эредин снова сел, привычно закинув ногу на ногу. Леголас продолжал смотреть на него внимательно, потом сказал:
— Владыка Элронд рассказал о том, что вы бились с назгулами. Почту за честь сразиться с эльфом, который забрал коня у короля девятерых.
— Ты мечник? — спросил Эредин, чуть наклоняя голову.
— Я из Лихолесья, — ответил Леголас, как будто это могло что-то Эредину сказать. — Но сражаюсь и мечом.
Лихолесье, лес, лесные эльфы. Таких не было в мире Ольх, но судя по Иорвету, лесные эльфы предпочитают луки.
— Мы бьемся в доспехах? — Эредин и сам чувствовал, что не прочь размяться.
— Нет, но… — Леголас замялся. — Владыка сказал, у тебя свои… привычки. Хотел сказать, что мы не проливаем кровь.
— Я не проливаю кровь эльфов, — подтвердил Эредин.
— А людей? — спросил Дунадан. — Я также хотел провести с тобой бой.
— Уважу владыку и не пролью ни капли крови в его доме, — ухмыльнулся король Ольх.
— Если пожелаешь, можем потом провести состязания лучников, — Леголас посмотрел на Иорвета. — Но здесь я хотел бы видеть соперником тебя.
Иорвет усмехнулся как можно противнее и кивнул в знак согласия, что для Эредина стало неожиданностью, он был уверен, что Иорвет не понимает языка. Но, видимо, Даэнис говорила с ним на нем, желая сохранить что-то от своей матери в дальнейшей жизни.
— Когда сразимся? — Эредин посмотрел на стоящих вокруг него, он единственный сидел. Леголас запрокинул голову.
— Луна такая светлая, и никого нет, — произнес он. — Если ты не желаешь отдохнуть, то хоть сейчас.
— На звон мечей сбежится весь совет, — заметил Иорвет.
— И увидит, как сражаются эльфы aen elle, — закончил за него Эредин и поднялся на ноги. — Я за мечом, встретимся здесь.
— Что он сказал? — Леголас идя за мечом в свои покои, повернулся к своему спутнику. Дунадан пожал плечами; вид у него был задумчивый. — Арагорн, моего отца пригласили принять участие в малом совете.