Я посмотрел вокруг, пытаясь как-то стабилизировать этот хаос. Никакой логики, никакой связи между этими моментами. Счастье и ужас, дружба и одиночество — всё вперемешку. Как будто она запуталась в собственных воспоминаниях или эмоциях.
Это что, она прямо сейчас видит эти образы? Или это просто обрывки всего, что осталось у неё в голове?
— И что мне делать? — пробормотал я, оглядывая этот ментальный бардак.
Попытался двинуться вперёд, но каждый шаг был будто через вязкий туман, словно разум стремился идти дальше, а вот душа застряла где-то между мной и этой чертовщиной. Каждый шаг давался с трудом, как если бы воздух сам решил, что мне тут делать нечего. Ноги прилипали к "полу", если его вообще можно было назвать полом, и я чувствовал себя так, будто шёл по затопленному трясине сознания.
Но, как только я собрался с мыслями, раздался голос.
— О, ещё один глюк. Только вот я тебя не помню. Ты кто вообще?
Обернувшись, я застыл. Передо мной стояла Лея. Только это была не та Лея, которую я знал в реальности. Нет, это была версия Леи, лет пятнадцати, не старше. Взбалмошенная девчонка с синими волосами, пирсингом на губе и татуировкой на шее. Она держала в руке банку энергетика и смотрела на меня, как на какое-то странное привидение.
— Ты кто? — повторила она, приподняв бровь. — Я тебя вообще не помню.
— Лея? — выдавил я, пытаясь осознать происходящее. — Ты… Ты серьёзно? Это же я, Даня!
Она усмехнулась, глотнула из банки и закатила глаза.
— Даня, глюк, не глюк — какая разница? Ты тут ничем не лучше остальных. — Она махнула рукой, будто отгоняя назойливую муху. — Я тут давно живу, между прочим. И мне норм.
Я попытался объяснить ей, что всё это ненормально, что это — её разум, что она застряла в своём сознании, но она лишь пожала плечами.
— Глюки постоянно пытаются что-то объяснить, — фыркнула она. — Привыкла уже. Ну, удачи там, в твоих странных попытках меня убедить. А я пошла.
С этими словами она шагнула на невидимую лестницу, которая вдруг появилась прямо перед ней, и вошла в одно из размытых воспоминаний. Я даже не успел ничего сказать, как она исчезла из виду.
— Да ладно? Ты серьёзно?! — я стоял в полнейшем шоке, разглядывая лестницу, ведущую в никуда.
Но оставаться на месте не было смысла. Я приложил все усилия, чтобы пойти за ней. Каждый шаг давался легче, как будто с каждым моим движением моё сознание или душа медленно привыкали к этому странному месту. Сначала было невыносимо трудно, но постепенно что-то изменилось. Я чувствовал, как эта ментальная грязь, будто бы намеренно сковывавшая меня, начинала отступать.
— Ну ладно, Лея, — пробормотал я себе под нос. — Если ты думаешь, что сбежишь от меня в этом бардаке, ты ошибаешься.
Шаг за шагом, я направился следом за ней, в это странное, постоянно меняющееся пространство её сознания, где картинка менялась быстрее, чем я мог успевать реагировать.
Шаг за шагом я продирался сквозь это странное пространство, но с каждым мгновением идти становилось чуть легче. Видимо, сознание или душа, как бы их ни называли, наконец привыкли к этому месту. Я пробрался вперёд, оглядываясь, пытаясь уловить хоть какой-то след Леи. Всё было будто вырвано из снов: картинки и эпизоды менялись хаотично, как в перемешанной колоде карт.
Вот она — опять та самая Лея. Уже не пятнадцатилетняя бунтовщица, а та, которую я знал. Стоит в окружении каких-то людей. Они смеются, разговаривают, но что-то было не так. Это была иллюзия. Её друзья — они выглядели странно, как будто их лица теряли чёткость, размазывались в боковые тени, как будто их просто не существовало.
Я сделал ещё шаг вперёд и тут же провалился в очередное воспоминание. Теперь это была Лея в больничной палате. Она лежала на койке, абсолютно неподвижная, под капельницами, а вокруг неё бродили люди в белых халатах. Это был момент из её прошлого, когда она однажды чуть не погибла. Я стоял и смотрел на это, чувствуя, как нарастает тяжесть. Она тогда лежала без сознания несколько дней, и никто не знал, проснётся ли она вообще. Казалось, это был один из её глубинных страхов — снова попасть в это состояние, застрять между жизнью и смертью.
Тут же картинка сменилась. Я увидел Лею совсем другую: она стояла на сцене в круге света, вокруг было темно. Публика аплодировала, лица были размыты, но сама она сияла. Её голос звучал уверенно, и она улыбалась — вот эта Лея была той самой, какую я знал. Уверенная, дерзкая, с огнём в глазах, готовая бросить вызов всему миру. Но и это исчезло в следующую секунду.