И все же в глубине души я не мог отделаться от тошнотворного предчувствия, что из этой затеи ничего не выйдет. Мне часто снился Россмен. В ночных кошмарах он всегда вставал у нас на пути, мешая нам, не давая возможности достичь цели.
И вскоре мои ночные кошмары стали оборачиваться явью.
На протяжении нескольких месяцев мы проводили над океаном эксперименты по засеву облаков, пользуясь лицензией ФКООСа, которая возобновлялась ежемесячно. Без нее мы не имели права проводить такие эксперименты. Но наша просьба о предоставлении лицензии на сентябрь была отклонена.
Нам отказали.
А ведь это была самая обычная заявка, точно такая, как в предыдущие месяцы, начиная с весны. И ФКООС нам отказал.
На следующее утро я помчался в Вашингтон.
В столице стояла чудовищная жара. Даже в такси, снабженных кондиционерами, было душно и тяжко дышать. Листва деревьев побурела от засухи, асфальт тротуаров плавился под немилосердным августовским солнцем.
В ФКООСе я не мог никого найти. Казалось, все разбежались из города. Вернее, все, кто мне был нужен. Прыжок на такси через раскаленный город привел меня в Пентагон. Военные по крайней мере оказались достаточно вежливыми, чтобы меня выслушать. Но представители флота наотрез отказались участвовать в работе по заказам нашей фирмы, а офицеры ВВС заявили, что они уполномочены сотрудничать с Бюро погоды, но не с частной компанией – до тех пор, пока мы не получим санкции правительства на нашу операцию по борьбе с засухой.
Я понял, что передо мной каменная стена. Даже отыскать Джима Денниса оказалось не так просто. Наконец, мне удалось разыскать его в здании Капитолия. Он был на заседании комиссии, но вышел, когда получил мою записку.
– Надеюсь, я не оторвал вас от важных дел? – спросил я.
– Нет, – усмехнулся он. – Речь идет об ассигнованиях. Прежде чем перейдем к делу, будем еще долго жевать резину.
Мы расхаживали по богато украшенному холлу у дверей комиссии, и я рассказал Джиму о том, как с нами разделались ФКООС и Пентагон.
Покачав головой, он остановился у окна и, глядя на измученный жарой город, задумчиво произнес:
– Они намереваются построить купол над этой частью города, как сделали над Манхэттеном. В такой день следовало бы обеспечить кондиционерами весь город. – Он обернулся ко мне:
– А что бы сказал об этом Тэд?
Я пожал плечами.
– Думаю, что он предпочел бы посадить под купол Россмена. Или тех, кто хлопает дверью перед нашим носом.
– Да, за этим стоит Россмен. Я об этом слыхал, – сказал Деннис. – У него свои идеи насчет борьбы с засухой. Он сидит тихонько, ни с кем ими не делится, но мне удалось разузнать, что он намерен провести ограниченные эксперименты следующей весной. А пока он будет делать все, чтобы убрать вас со сцены.
– Но… во это же нечестно! Несправедливо!
– Полностью с вами согласен, – сказал конгрессмен, – но что можно поделать? В Бюро погоды Россмена знают и уважают. Он – влиятельная личность.
– Неужели и вы ничего не сможете сделать?
– Будь я председателем Комитета по науке, я мог бы поднять шум. Но я только конгрессмен… И к тому же новый здесь человек.
– Но должен же быть выход! – Я лихорадочно старался за что-нибудь зацепиться. – А не устроить ли нам встречу Тэда с Россменом? По крайней мере он будет знать, что его игра нам известна. А мы дадим ему понять, что намерены пожаловаться в Комитет по науке.
Некоторое время Деннис обдумывал мое предложение. Наконец он сказал:
– Вряд ли это поможет. Но все же постараюсь устроить такую встречу. Любопытно поглядеть на них рядышком, в одной комнате.
И он улыбнулся.
Тэд буквально взорвался, когда я вечером рассказал ему о поездке в Вашингтон. Мне, Барни и Тули стоило большого труда его утихомирить. Он намеревался броситься в редакцию и требовать гласности и справедливости. В конце концов мне удалось втолковать ему, что Джим Деннис собирается уговорить Россмена встретиться с нами и все обсудить.
И Тэд согласился. Он ничего не сказал, просто кивнул головой. Я заметил, что он все время сжимает и разжимает кулаки, словно гладиатор, испытывающий свое оружие перед выходом на арену.
Встреча произошла в кабинете конгрессмена Денниса в Линне. Место это довольно приятное, находится в небольшом служебном здании, где разместились страховые и адвокатские конторы. Обе стороны согласились на кабинет Денниса как на нейтральную территорию.
Мы расселись вокруг стола Джима. Россмен по одну сторону, мы с Тэдом – по другую.
– Я предложил вам собраться здесь, – начал Деннис, – потому что Джерри пожаловался мне, что лаборатория «Эол» наталкивается на противодействие Бюро погоды их исследованиям по борьбе с засухой. А так как в настоящее время эти исследования представляются нам самыми важными для Новой Англии, я полагаю, что конфликт между Бюро погоды и проектом «Эол» требует всестороннего внимательного рассмотрения.
Тэд и Россмен поедали друг друга глазами. Поэтому заговорил я:
– «Эол» готов начать работы по исправлению погоды через одну-две недели. Если нам позволят продолжать исследования, мы уже в этом году сможем ликвидировать засуху. Если же работы прекратятся, то придется отложить все до будущего года – вряд ли раньше следующей осени мы сможем достичь нужных результатов.
– Так наверняка и будет, – мрачно сказал Россмен. Он мял в пальцах металлическую скрепку, которую подобрал на столе у Денниса. – Мы у себя в Отделе исследовали несколько возможных подходов к изменению условий образования засухи. Мы рассчитываем посвятить осень и зиму лабораторным экспериментам. Возможно, некоторые практические опыты мы проведем весной при условии, если результаты лабораторных исследований окажутся обнадеживающими.
Этого Тэд выдержать не смог.
– Ничего из этого не выйдет, – отрезал он. – Работы надо начинать уже с осени. Иначе содержание влаги к весне не поднимется настолько, чтобы засуха кончилась. И к полевым работам вы придете с теми же данными, с какими начинали. Если не хуже.
– Это всего лишь ваше предположение.
– Нет, это истинная правда! Нужны осенние дожди, необходим снежный покров – без них весенние осадки не спасут урожая. Лучше уж поливать растения из лейки.
– Этой осенью рано еще начинать широкие работы по исправлению погоды.
– Для вас, возможно, и рано. Вы отстали от нас на полгода. Вы начнете возиться с этим весной, потом бросите все, потому что реальной пользы ваши опыты не принесут, а в конце концов объявите, что управление погодой – пустая трата времени и денег. Мы же готовы начинать уже сейчас. И сделаем все как надо. И нам ничего не нужно, кроме разрешения работать.
Скрепка с треском сломалась в пальцах Россмена.
– Вы не имеете никакого права садиться в самолеты и начинать манипуляции с погодой только потому, что вам хочется быть первыми! – почти выкрикнул он. – А что, если ваш эксперимент провалится? Если в ваши расчеты вкралась ошибка? Представьте себе, что все ваши модификации поведут себя по принципу бумеранга и в результате погода изменится к худшему?
– А представьте себе, что случится землетрясение? – передразнил его Тэд. – Или звезды с неба посыпятся?
– Давайте не будем…
– Послушайте, – сказал Тэд. – Мы здесь не в игрушки играем. Вся схема нами проверена и перепроверена. Мы построили теоретические модели. Провели численные расчеты. Проверили пункт за пунктом все возможные варианты на каждом этапе работы. Спросите сотрудников Массачусетского технологического – они-то знают, чего мы уже добились. Мы готовы действовать, иначе и через год не будем ближе к цели. Я могу вам предсказать, какой будет погода над Новой Англией, день за днем, на ближайшие два месяца. И я могу сказать вам, какой она будет при обоих вариантах – удастся нам произвести изменения или нет.