В распахнутые шторы хлынул яркий дневной свет. По небу неслись разрозненные клочья облаков, лучи солнца искрились, отражаясь от снежного ковра на лужайке.
— Что ж, вы, кажется, и в самом деле знаете, о чем говорите, — сказал президент. — Но от предсказаний до управления погодой большой шаг. Очень большой.
— Знаю, — сказал Тэд. Затем медленно, тщательно подбирая слова, он продолжил: — Если мы научимся эффективно управлять погодой, это обойдется нам куда дешевле, чем охота за отдельными тропическими возмущениями в просторах океана. Вот почему нашей окончательной целью должно стать полное господство над погодой. И мы добьемся этого, рано или поздно… Но мне хотелось, чтобы мы достигли этого сейчас… при содействии вашей администрации.
Президент рассмеялся:
— А я надеюсь продержаться здесь еще четыре года.
Тэд высказал президенту все свои доводы в пользу принятия проекта. В свою очередь доктор Вейс повторил все свои контраргументы. Президент внимательно выслушал спорщиков.
Наконец он сказал:
— Мистер Маррет, я высоко ценю вашу преданность идее и ваш энтузиазм. Но не забудьте, что правительство несет ответственность за благосостояние всей нации. У меня создалось впечатление, что ваши предложения имеют под собой реальную почву. Но вы сами не испытывали их в больших масштабах. Если ваши расчеты ошибочны, мы потеряем куда больше, чем просто выборы, мы можем потерять человеческие жизни и понести громадный материальный ущерб.
— Вы правы, сэр, — согласился Тэд. — Но если я не ошибаюсь…
— …то вы не будете ошибаться и в будущем году. Мне нравится проект «Контур». Я думаю, что победа над ураганами станет замечательным подарком нашему народу… и работы вам на ближайший год хватит с избытком. Согласны ли вы удовлетвориться первой частью программы и отложить обуздание погоды на будущее?
Мрачно кивнув, Тэд сказал:
— Если другого выхода нет, я согласен.
Президент обернулся к доктору Вейсу:
— Мы с вами все равно рискуем головами, — сказал он. — «Контур» остается рискованным предприятием, а спорить с Пентагоном не очень разумно политически.
— Но выгоды будут велики, — ответил советник по науке.
— Разумеется, я понимаю. И я понимаю также, что остановить хотя бы один ураган значит гораздо больше, чем потеря нескольких миллионов голосов избирателей этой осенью.
— Политика — это искусство, мистер президент, — сказал доктор Вейс. — Я же только ученый.
Президент засмеялся:
— Мы еще обратим вас в политиков, — сказал он. — Так вы полностью поддерживаете проект «Контур»?
— В том, что относится к борьбе с ураганами, да.
— Полностью поддерживаете?
— Полностью, сэр, — сказал доктор Вейс.
— Ну и отлично. Если конгресс выделит средства, я санкционирую этот проект.
Беседа длилась еще несколько минут. Президент прошелся по поводу моих массачусетских дядюшек, которые на последних выборах рьяно поддерживали его соперника. На это я возразил, что отец голосовал за нынешнего президента. Вошедший секретарь напомнил президенту о следующей встрече, и после очередной серии рукопожатий нас вежливо проводили из кабинета.
— Желаю удачи, — сказал президент на прощанье. — Я буду внимательно следить за вашими успехами.
Тэд поклонился. Выйдя в коридор, он пробормотал:
— Успехи были бы ощутимее, если бы он поддержал весь проект, а не его безопасную часть.
16. ПРОЕКТ «КОНТУР»
Четыре месяца пролетели в бешеной деятельности. С марта по июль нам пришлось пустить в ход программу, которая вовлекала в свою орбиту самолеты ВВС, военные корабли, спутники НАСА и значительную часть специалистов и оборудования Бюро погоды. Штат сотрудников программы состоял в основном из группы Тэда в Климатологическом отделе и моих людей из «Эола». Кроме того, на мою долю выпали поиски и наем новых сотрудников, которые официально числились в «Эоле», но на самом деле были персоналом «Контура». А поскольку сам проект не был секретным, то осложнений по поводу участия в нем Барни и Тули не возникало.
Наконец в начале июля мы были готовы к вылету в Майами.
В аэропорту Логан нас провожал доктор Барневельд, а также толпа корреспондентов и фоторепортеров, Нас больше не скрывали от глаз публики. Более того, в Майами в тот же день была запланирована большая пресс-конференция.
Попрощавшись с провожающими, мы заняли места в самолете. В полете работа не прекращалась. Я просматривал проект соглашения с английским правительством касательно района Бермудских островов. Тэд решил, что программа «Контур» должна охватывать как континентальную часть США, так и острова Карибского моря, но штормов, бушующих в открытом океане, мы касаться не должны. По двум причинам: во-первых, Тэду требовался научный контроль экспериментов, а океанские штормы, оставленные в неприкосновенности, можно будет использовать для сравнения с теми, на которые мы намеревались воздействовать; во-вторых, у нас попросту не было возможностей и средств контролировать все возмущения в океане.
Но штормы, которые не угрожали побережью, тем не менее представляли опасность для Бермудских островов, так что пришлось пойти на соглашение с Англией о том, что Бермуды не входят в зону нашей защиты.
Пока я разбирал бумаги, Тэд и Барни, сидевшие по другую сторону прохода, обсуждали предстоящую пресс-конференцию.
— Важно, чтобы газетчики вынесли правильное представление о нашей работе, — донесся до меня голос Барни. — Мы должны показать им, что «Контур» — только эксперимент.
Тэд кивнул головой.
Я оторвался от чтения.
— Тэд, не забудь, что доктор Вейс будет сидеть рядом с тобой. Постарайся не произносить ничего похожего на управление погодой.
Тэд бросил в мою сторону мрачный взгляд.
— И не старайся предсказывать будущее, — продолжала Барни. — Ограничься рассказом о работе, связанной с проектом. Не позволяй корреспондентам загнать тебя в угол, когда ты будешь вынужден давать какие-нибудь обещания.
Тэд взмахнул руками.
— Ты еще прикажешь, чтобы я приклеил бороду и нацепил черные очки! — воскликнул он. — Или вообще сбежал, прежде чем начнется эта чертова пресс-конференция? Послушайте, вы не хуже меня знаете, что мы либо представляем на суд очевидные результаты, либо нас вышвыривают вон. И нет смысла стараться обойти острые проблемы. Что бы мы ни плели, всем совершенно ясно, что стоит нам пропустить хоть один ураган, считайте, что мы списаны со счетов, что нас не существует.
Тули, сидевший сзади, наклонился к спинке кресла Тэда.
— Нам никогда не остановить все ураганы, — сказал он. Ведь тропические возмущения не располагаются равномерно над всем океаном и не ждут, чтобы мы могли расправляться с ними по очереди. В разгар сезона, когда возмущения идут группами, какая-то часть неизбежно вырвется из наших сетей и прорвется к берегу.
— Тули прав, — сказала Барни. Она обернулась к Тэду: — Мы должны быть предельно осторожны, особенно перед газетчиками.
— Если бы мы были осторожны, — возразил Тэд, — нас бы не было сейчас в этом самолете.
Пресс-конференция проходила в одном из роскошных отелей в Майами-Бич. Банкетный зал был переполнен, и от света телевизионных юпитеров было нестерпимо жарко. Мы все нервничали.
Руководитель местного Бюро прогнозов представил нас в длинной и утомительной речи.
— Талантливые молодые люди… смелые новые идеи… молодость дерзает… — бубнил он.
Тэд ерзал на своем стуле и был похож на грозовое облако, опасное и неудержимое.
Когда вступительный панегирик был наконец завершен, слово взял доктор Вейс. В хорошо продуманных выражениях он рассказал об ураганах, которые обрушились в прошлом году на Соединенные Штаты Америки, и напомнил о миллиардных убытках, которые они нанесли стране. (Пока он говорил, множество туристов толпилось в аэропортах и на вокзалах Флориды, покидая побережье в поисках более безопасных мест отдыха до конца сезона ураганов.)