Ничуть не обиженная разговором о ней, словно бы её здесь не было, Валькери в душе веселилась, понимая намерение Снейпа смутить Ремуса показным бесстыдством, и наблюдала за разворачивающейся сценой с любопытством.
— И заметь, — продолжал Снейп, ухмыляясь своей фирменной усмешечкой, — я её ни к чему не принуждал. Всё произошло по обоюдному согласию.
Люпин густо залился краской и уже не так уверенно произнёс:
— Но она же несовершеннолетняя!
— А я бы в этом усомнился, — хмыкнул Северус. — Такой опыт приходит лишь с годами, — он быстрым движением облизнул нижнюю губу. Пэнтекуин негромко хмыкнула.
Цветом Люпин уже напоминал гриффиндорский флаг.
— Это же… — уже совсем тихо и смущённо начал он.
— Нехорошо? — фыркнул Снейп. — Великий Хаос, я же не заваливаю её на стол прямо посреди урока на виду у всех учеников. У меня хватает терпения дождаться перемены, — плотоядно облизнулся он.
— Великий Мерлин!! — потрясённо выдохнул Люпин, отшатнувшись.
— …или же до урока, — невозмутимо закончил Северус. — Главное — успеть до прихода учеников.
— Отвратительно! — прошептал Люпин. — Не могу больше слушать!
— Почему? — недоумённо вскинул брови Снейп. — Я могу ещё и описать…
— Северус, перестань, — вмешалась Валькери. — Ты уже достаточно смутил профессора, так что хватит пороть чушь. — Она обратилась уже к Люпину. — Естественно, мы никогда не делали этого ни на переменах, ни, тем более, перед уроками. К тому же, я совершеннолетняя, просто на мне заклятье, тормозящее старение, а на самом деле я старше вас, профессор, лет на пятнадцать.
— Да-а, из педофила сделался геронтофилом, — весело хмыкнул Снейп. — Уж и не знаю, что хуже…
— А насчёт того, что я ученица — так в конце-концов я была учителем алхимии довольно долгое время. А отношения между учителями вполне возможны, не так ли? И ученица я лишь потому, что люблю узнавать новое, а так я легко могла бы стать и учителем — например, по ЗОТИ, — лукаво улыбнулась она. — Но решила, что лучше буду изучать, чем учить, тем более, что во многих предметах я не сильна. Вам всё ещё кажутся отвратительными наши отношения?
— Да… нет… не знаю, — неуверенно произнёс Люпин. — Я уже жалею, что завёл этот разговор. Простите. Я пойду.
— Я провожу вас, — Валькери бесшумно спрыгнула со стола. — А то боюсь, что вы, в вашем теперешнем состоянии, можете упасть с лестницы или заблудиться в подземельях.
— Да-да, спасибо, — машинально откликнулся Ремус, полностью погружённый в свои мысли, и медленно направился к выходу.
Снейп поднялся, подошёл к Пэнтекуин и прошептал:
— Ты вернёшься?
— Не знаю, — тихо ответила она, не оборачиваясь к нему. — Может быть.
— Я буду ждать.
Она чуть улыбнулась:
— Лучше ложись спать. Если что, я тебя разбужу.
— Не сомневаюсь, — фыркнул Северус ей в ухо. — Ты и мёртвого из могилы поднимешь, если захочешь.
— Легко, — согласилась Валькери. — Это некромантия второго уровня, а я использую даже четвёртый.
— Ты ужасна, — мурлыкнул он, обнимая её. — Иногда я тебя боюсь.
— Лишь иногда? — чуть обиженно спросила Пэнтекуин, поворачиваясь, чтобы взглянуть ему в глаза.
— Часто, — прошептал Северус, жадно припадая к её губам.
Люпин слышал за своей спиной тихий шёпот, но не обращал внимания. А потом он услышал какой-то странный звук и обернулся, чтобы узнать его источник — и тут же снова отвернулся, однако мельком увиденная картина отчётливо запечатлелась в его мозгу. А ведь они красиво смотрятся вместе, внезапно пришла ему в голову мысль. Два хищника… И как они приникли друг к другу — все в чёрном, и волосы, тоже чёрные, у них были совершенно одинакового оттенка. Кажется, их ни капли не смущала большая разница в росте — хотя они уже наверняка приноровились… «Интересно, а нос Снейпа им не мешает целоваться?» — отчего-то внезапно подумал Ремус. — «Видимо, нет…»
Валькери проводила Люпина до его комнаты и повернулась, чтобы уйти, но тот остановил её и спросил:
— И куда теперь? Опять к нему?
Пэнтекуин смущённо кивнула.
— Он будет ждать.
— Но почему? — Люпин недоумевал. — Почему именно он?
— Ну не Хагрид же! — рассмеялась Валькери. — А если серьёзно… есть в нём какая-то… надломленность… Он очень уязвимый и искренний.
Люпин недоверчиво хмыкнул.
— Вы можете не согласиться, профессор, но я знаю его лучше, чем кто-либо, — горячо заговорила Пэнтекуин. — Северус всегда прямо скажет человеку, что тот ему не нравится. Он не добрый, я признаю, — но у него есть на это причины, поверьте. Слишком мало хорошего он видел в своей жизни. И знаете… чем-то он напоминает мне меня саму — когда исчез мой отец, я тоже осталась одинока. Это самое странное одиночество: одиночество в толпе… К счастью, я нашла близкого мне человека — Вольдеморта, хоть это и произошло не сразу. А у Северуса никого нет.