Глава 6
Гарсон постарался избавиться от пораженческого настроения. Проклятье, ведь его насильно отправили в этот мир. Ему пришлось собраться с силами, сузить эмоции, чтобы переживать только за Норму и себя самого. Если эти люди и их машина выносят приговор на основе чувств человека, то он должен им показать, каким ледяным может быть его разум. Где дьявол этой всезнающей машины?
Коридор резко оборвался у гладкой черной двери, похожей на все другие двери. Она не обещала ничего особенного. Другие двери вели в комнаты и другие коридоры. А эта выходила на улицу!
Улицу города будущего!
Гарсон остолбенел. Его разум выскользнул за пределы шаблонного представления об опасности, ее тревожного ожидания, а потом почти мгновенно метнулся назад. Озадаченный Гарсон смотрел на сцену, которая очень отличалась от того, на что он надеялся. Хорошо помня о войне, он представил себе ее опустошающее великолепие.
Перед ним тянулась угнетающе узкая неприглядная улица. Темные грязные здания росли вверх, закрывая солнце. Тоненькая струйка приземистых полулюдей, мужчин и женщин, скорее похожих на животных, флегматично двигалась по узкой полосе тротуара, помеченного черной линией. Казалось, что это — единственный способ, которым дорогу можно было отличить от тротуара. Улица простиралась на мили и была однообразной, насколько он мог разглядеть. Сильно разочарованный, почувствовавший даже отвращение, Гарсон развернулся и понял, что доктор Лель смотрит на него с мрачной ухмылкой. Доктор произнес:
— То, что вы ищете, профессор Гарсон, вы не найдете ни в этом, ни в аналогичных городах «рабов», только в дворцовых городах глорианцев и планетарианцев… — он сделал паузу, словно его слова навели его на нежеланную мысль. К удивлению Гарсона лицо доктора исказилось от гнева. Его голос стал жестким, он словно выплюнул: — Эти чертовы планетарианцы! Когда я думаю о том, что их так называемые идеалы несут миру, я… — ярость утихла. Доктор спокойно сказал: — Несколько сотен лет назад смешанная комиссия глорианцев и планетарианцев изучила все ресурсы Солнечной системы. Люди сами сделали себя практически бессмертными; теоретически, мое тело сохранится и через миллион лет, исключая глобальные катастрофы. Было решено, чтобы ресурсы поддерживали десять миллионов людей на Земле, десять миллионов — на Венере, пять миллионов — на Марсе и десять миллионов в сумме на лунах Юпитера на один миллион лет, при существующем тогда высоком стандарте потребления, приблизительно доходящем до четырех миллионов долларов в год на личность при жизненном уровне, каким он был до Второй Мировой войны. Если в середине жизни человек отправлялся к звездам, эти числа пересматривались, хотя потом, как и сейчас, рассматриваемая цифра получалась такая же недосягаемая, как сами звезды. На испытаниях проблема межзвездного транспорта, явно столь простая, оказалась затруднительной, выходящей за рамки нашей математики.
Он остановился, и Гарсон отважился спросить:
— У нас тоже были версии планирования государств, но они всегда разрушались вследствие человеческой природы. Кажется, это случилось опять.
Гарсон не подумал о том, что его утверждение может быть опасным для него. Эффект, произведенный его словами, был поразительным. Узкое красивое лицо сделалось как ледяной мрамор. Доктор Лель сказал грубо:
— Не рискуйте сравнивать ваш нацизм или коммунизм с нами! Мы — правители всего будущего, и кто в прошлом смог бы когда-либо противостоять нам, если бы мы решили господствовать над всем временем? Мы победили в этой войне, несмотря на то, что находимся на краю поражения, поскольку мы строим величайший временно-энергетический барьер, который когда-либо существовал. Обладая им, сможем гарантировать, что победим мы или никто! Мы научим тех добродетельных подонков с планет, как болтать о правах человека и свободе духа. К черту их всех!
Он говорил со страстью и гордостью, большой эмоциональной силой. Но Гарсон не отступил. У него было свое мнение, и стало ясно, что его не скрыть ни от доктора Леля, ни от машины наблюдения. Так что он сказал:
— Я вижу иерархию аристократов и толпу звероподобных рабов. Как они вписываются в единую картину? А как насчет ресурсов, что требуются рабам? Кажется, в этом городе определенно есть сотни или тысячи одиноких…
Человек поглядел на него с суровой враждебностью. Гарсон ощутил резкий озноб. Он не ожидал, что любое умеренное утверждение, сделанное им, будет использовано против него. Доктор Лель сказал слишком спокойно: