Габриэль помнил. Там был тайник под задней складной кроватью. Туда упрятали накачанного лекарствами, лишенного сознания Радека, когда Кьяра везла его через австро-чешскую границу.
– Я перегнал фургон обратно в Париж после операции, – сказал Навот. – Он стоит в одном из гаражей семнадцатого округа.
– Ты его растаможил?
Навот рассмеялся.
– Он чист, – сказал он. – Куда важнее то, что я переправлю тебя через границу и дальше – в Фьюмичино.
– А кто повезет меня в Италию?
– Это может сделать Моше.
– Он? Да он же мальчишка!
– Он знает, как себя вести, – сказал Навот. – К тому же кто лучше Моисея приведет тебя домой, на Благословенную Землю?
Глава 31
Фьюмичино, Италия
– Сигнал! Две коротких вспышки и долгая.
Моше включил «дворники» и согнулся над рулем «фольксвагена». Габриэль спокойно сидел на пассажирском месте. Его так и подмывало сказать парню, чтобы успокоился, но он решил все же позволить ему получить удовольствие от происходящего. Предшествующие поручения Моше состояли в том, чтобы заполнять кладовки конспиративных квартир и убирать после того, как агенты покинут город. Полуночная встреча на исхлестанном дождем итальянском пляже станет величайшим событием в том, что он делал для Службы.
– Вот опять! – воскликнул bodel. – Две короткие вспышки…
– …и вслед за ними – долгая. Я это уже слышал. – Габриэль похлопал парня по спине. – Извини, что эти два дня тянулись так долго. И спасибо, что довез. Будь осторожен на обратном пути и измени…
– …место пересечения границы, – сказал Моше. – Я это слышал от вас уже четыре раза.
Габриэль вылез из фургона и перешел через стоянку для машин возле пляжа, затем перелез через невысокую каменную стену и пошел по песку к краю воды. Он остановился там, глядя, как волны накатывают на его туфли, а к берегу приближается лодка. Через минуту он уже сидел на носу, спиной к Иакову, устремив взгляд на «Верность».
– Не следовало тебе приезжать сюда, – крикнул Иаков, перекрывая гудение мотора.
– Если бы я остался в Марселе, я никогда бы не вытащил Лию.
– Неизвестно. Возможно, Халед разыграл бы все иначе.
Габриэль повернул голову.
– Ты прав, Иаков. Он, безусловно, разыграл бы все иначе. Для начала он убил бы Лию и бросил ее тело где-нибудь на дороге на юге Англии. Затем он послал бы своих трех шахидов на Гар-де-Лион и превратил бы вокзал в руины.
Иаков притормозил.
– Это была глупейшая затея, какую я когда-либо видел, – сказал он и примирительно добавил: – И наихрабрейшая. Когда мы вернемся на бульвар Царя Саула, им следует дать вам медаль.
– Я попал в расставленную Халедом ловушку. А офицерам, попавшим в ловушку, медалей не дают. Их оставляют в пустыне на съедение стервятникам и скорпионам.
Иаков подвел лодку к боку «Верности». Габриэль вылез на площадку для пловцов и поднялся по лесенке на палубу. Там его ждала Дина. Она была в толстом свитере, ветер трепал ее черные волосы. Она бросилась к Габриэлю и обвила руками его шею.
– Ее голос, – произнес Габриэль. – Я хочу услышать звук ее голоса.
Дина вложила диск в машину и нажала на кнопку «Воспроизведение».
«Что вы с ней сделали? Где она?»
«Она у нас, но я не знаю, где она».
«Где она? Отвечай же! И не говори со мной по-французски. Говори со мной на своем языке. Говори по-арабски».
«Я говорю тебе правду».
«Значит, ты умеешь говорить по-арабски. Где же она? Отвечай, или тебе конец».
«Если ты убьешь меня, то уничтожишь себя… и свою жену. Я – твоя единственная надежда».
Габриэль нажал на кнопку «Стоп», затем на «Перемотку», затем на «Воспроизведение».
«Если ты убьешь меня, то уничтожишь себя… и свою жену. Я – твоя единственная надежда».
Стоп. Перемотка. Воспроизведение.
«Я – твоя единственная надежда».
Стоп.
Он посмотрел на Дину.
– Ты провела это через базу данных?
Она кивнула.
– В наших файлах такого голоса нет.
– Не важно, – сказал Габриэль. – У меня есть кое-что получше ее голоса.
– Что же это?
– Ее рассказ о себе.
И он рассказал Дине, как та женщина на последних милях перед Парижем выложила ему свою историю, полную горя и утрат. Что семья ее была из Сумайрийи в Западной Галилее; что их выгнали оттуда при проведении «Операции Бен-Ами» и заставили эмигрировать в Ливан.
– Сумайрийя? Это совсем маленькое местечко, так? Тысяча жителей.
– Восемьсот, судя по рассказу женщины. А она, казалось, знала свою историю.
– Не все обитатели Сумайрийи послушались и бежали оттуда, – сказала Дина. – Некоторые остались.
– А кое-кто сумел пересечь границу и вернуться, прежде чем ее закрыли. Если дед этой женщины был действительно старейшиной деревни, кто-то должен его помнить.
– Но даже если мы сумеем узнать имя женщины, какой от этого прок? Она мертва. Как она может помочь нам найти Халеда?
– Она была влюблена в него.
– Она это вам сказала?
– Я просто знаю.
– Какой же вы проницательный. Что еще вам известно об этой женщине?
– Я помню, как она выглядела, – сказал он. – Я доподлинно помню, как она выглядела.
Блокнот нелинованной бумаги она нашла на мосту; два обычных черных карандаша – в мусорном ящике. Габриэль устроился на диване и принялся за работу при свете галогеновой лампы для чтения. Дина попыталась заглянуть ему через плечо, но он строго посмотрел на нее и отослал на овеваемую ветром палубу дожидаться, пока он закончит. Она встала у поручней и стала смотреть, как исчезают огни итальянского берега на горизонте. Десять минут спустя она вернулась в салон и обнаружила, что Габриэль спит на диване. Портрет мертвой женщины лежал рядом. Дина погасила лампу и не стала его будить.
На третьи сутки, днем, у надветренной стороны «Верности» появился израильский фрегат. А через два часа Габриэль, Иаков и Дина уже садились на вертолетной площадке воздушной базы к северу от Тель-Авива. Представители Службы встречали их. Они стояли кружком и явно чувствовали себя скованно, как посторонние на похоронах. Льва среди них не было, впрочем, Лев никогда не потрудился бы совершить нечто столь заурядное, как отправиться встречать агентов, возвращающихся с опасного задания. Габриэль, выходя из вертолета, с облегчением увидел, как в ворота въехал бронированный «пежо» и помчался к ним на большой скорости. Не произнеся ни слова, он отделился от остальных и пошел к машине.
– Куда вы, Аллон? – крикнул один из людей Льва.
– Домой.
– Босс хочет немедленно вас видеть.
– В таком случае он мог бы отменить одну-две встречи и приехать сюда, чтобы лично встретить нас. Скажи Льву, что завтра утром я постараюсь обменяться с ним рукопожатием. А пока мне надо парочку вещей передвинуть. Скажи ему это.
Задняя дверца «пежо» распахнулась, и Габриэль залез в машину. Шамрон молча смотрел на него. Он заметно постарел за время отсутствия Габриэля. Он поднес огонек к очередной сигарете рукой, которая дрожала больше обычного. Машина рванула с места, и он положил Габриэлю на колени газету «Монд». Габриэль опустил глаза и увидел две свои фотографии: одна – на Гар-де-Лион за несколько минут до взрыва и другая – в ночном клубе Мими Феррере в Каире, где он сидел за столиком с тремя шахидами.
– Все это наводит на разные мысли, – сказал Шамрон, – и потому в итоге более опасно. Намек на то, что ты каким-то образом причастен к организации взрыва железнодорожного вокзала.
– И какие же у меня могли быть для этого причины?
– Дискредитировать палестинцев, конечно. Халед нанес удар что надо. Сумел взорвать бомбу на Гар-де-Лион и обвинить нас в этом.
Габриэль прочел первые два-три абзаца статьи.
– У него явно есть друзья в высших сферах – для начала в египетской и французской разведках. Из «Мукабарата» за мной следили с той минуты, как я ступил на землю Каира. Это они сфотографировали меня в ночном клубе, а после взрыва послали эту фотографию французам. Но организовал все Халед.