– К сожалению, на этом дело не кончается. Дэвид Киннелл был найден мертвым на своей каирской квартире вчера утром. Вполне возможно, что нас и в этом обвинят.
Габриэль вернул газету Шамрону, и тот положил ее обратно в дипломат.
– Выпад осадков уже начался. Министр иностранных дел должен был на будущей неделе посетить Париж, но приглашение отозвано. Поговаривают о временном разрыве отношений и высылке дипломатов. Нам надо обелить себя, чтобы избежать серьезного разрыва отношений с Францией и остальным Европейским Сообществом. Я полагаю, что со временем мы сумеем возместить понесенный ущерб, но лишь до некоторой степени. Ведь большинство французов до сих пор считают, что это мы послали те самолеты на Всемирный торговый центр. Как же нам их убедить, что мы не имеем никакого отношения к взрыву на Гар-де-Лион?
– Но вы же предупреждали их до взрыва.
– Верно, но конспираторы увидят в этом лишь еще одно доказательство нашей вины. Откуда мы могли знать, что бомба взорвется в семь часов, если не имели никакого отношения к заговору? Нам придется в какой-то момент раскрыть наши карты, а значит, и тебя.
– Меня?
– Французы захотят поговорить с тобой.
– Скажите им, что я буду во Дворце правосудия в понедельник утром. Попросите их зарезервировать мне номер в отеле «Крийон». Мне никогда не удавалось получить хороший номер в «Крийоне».
Шамрон рассмеялся.
– Я уберегу тебя от французов, а вот Лев – другое дело.
– Смертный приговор, вынесенный комиссией?
Шамрон кивнул.
– Расследование начнется завтра. Ты – первый свидетель. Считай, что твои показания займут несколько дней, и это будет чрезвычайно неприятно.
– У меня есть кое-что поважнее присутствия на комиссии Льва.
– А именно?
– Найти Халеда.
– И как же ты намерен это сделать?
Габриэль рассказал Шамрону про девушку из Сумайрийи.
– Кто еще знает об этом?
– Только Дина.
– Иди втихую по этому пути, – сказал Шамрон, – и, ради Бога, не оставляй следов.
– К этому причастен Арафат. Он подослал к нам Махмуда Арвиша, а потом убил его, чтобы замести следы. А теперь он получит дарованные общественностью награды за наше мнимое участие в заговоре по поводу вокзала Гар-де-Лион.
– Он уже их получает, – сказал Шамрон. – Представители средств информации всего мира толпятся у «Мукаты» в ожидании интервью. Мы сейчас не в том положении, чтобы указать на него.
– Значит, мы не делаем ничего и каждое восемнадцатое апреля, затаив дыхание, ждем, когда взорвут очередное посольство или синагогу? – Габриэль покачал головой. – Нет, Ари, я намерен найти его.
– Постарайся не думать об этом сейчас. – И Шамрон по-отечески похлопал его по плечу. – Отдохни. Навести Лию. Потом проведи какое-то время с Кьярой.
– Да, – сказал Габриэль, – провести вечер без осложнений пойдет мне на пользу.
Глава 32
Иерусалим
Шамрон отвез Габриэля на гору Херцль. Начинало темнеть, когда Габриэль шел по обсаженной деревьями дороге ко входу в больницу. В вестибюле его ждал новый доктор Лии. Он был толстенький, в очках, с длинной, как у раввина, бородой и неизменно приятными манерами. Он представился – Мордехай Бар-Цви, затем взял Габриэля за локоть и повел по коридору, выложенному прохладным иерусалимским камнем. Своими жестами и интонацией он дал понять Габриэлю, что знает многое из весьма необычной истории болезни пациентки.
– Должен сказать, она выбралась поразительно хорошо.
– Она разговаривает?
– Немного.
– А она понимает, где находится?
– Иногда. Одно могу сказать несомненно: она очень хочет видеть вас. – Доктор взглянул на Габриэля поверх грязных стекол очков. – Вы, похоже, удивлены.
– Она тринадцать лет не разговаривала со мной.
Доктор пожал плечами:
– Сомневаюсь, чтобы это повторилось.
Они подошли к двери. Доктор постучал и впустил Габриэля. Лия сидела в кресле у окна. Она обернулась, когда Габриэль вошел в комнату, и улыбнулась. Он поцеловал ее в щеку и сел на край кровати. Лии с минуту молча смотрела на него, потом отвернулась и снова стала смотреть в окно. Так, точно его тут и не было.
Врач извинился и, выйдя, закрыл за собой дверь. Габриэль сидел с ней, радуясь тому, что ничего не надо говорить, а за окном сосны постепенно исчезали в сгущавшейся тьме. Габриэль просидел так целый час, пока не появилась медсестра и не сказала, что Лие пора спать. Габриэль встал, и Лия повернула голову.
– Куда ты?
– Сказали, что тебе надо отдохнуть.
– Я ведь только этим и занимаюсь.
Габриэль поцеловал ее в губы.
– Еще раз… – И умолкла. – Ты снова придешь ко мне завтра?
– И на следующий день.
Она отвернулась и стала смотреть в окно.
На горе Херцль не было такси, поэтому он сел в автобус, переполненный людьми, едущими с работы. Все сидячие места были заняты; он стоял в центре и чувствовал, как сорок пар глаз впились в него. На Яффа-роуд он вышел и стал ждать на остановке автобус, идущий на восток. Затем решил не делать этого – после одной поездки он остался жив, другая может оказаться гибельной, поэтому он пошел пешком, подгоняемый ночным ветром. Он на секунду остановился у входа на рынок Макаде Иегуда, затем пошел дальше – на Наркисс-стрит. Кьяра, должно быть, услышала его шаги на лестнице, потому что ждала его на площадке у их квартиры. Ее красота – после изрезанного шрамами лица Лии – поражала еще больше. Когда Габриэль нагнулся, чтобы поцеловать ее, она подставила ему только щеку. От ее недавно вымытых волос пахло ванилью.
Она повернулась и вошла в квартиру. Габриэль последовал было за ней и остановился. Квартира выглядела совсем иначе: новая мебель, новые ковры и светильники, свежеокрашенные стены. Стол был накрыт, и на нем горели свечи. Они были совсем маленькие, и это указывало на то, что они горели уже какое-то время. Кьяра, проходя мимо стола, задула их.
– Как красиво, – сказал Габриэль.
– Я потрудилась, чтобы закончить все до твоего приезда. Я хочу, чтобы это был настоящий дом. Где ты был? – Она постаралась – не очень успешно – задать этот вопрос без конфронтации.
– Ты же это не серьезно, Кьяра?
– Твой вертолет сел три часа назад. И я знаю, что ты не был на бульваре Царя Саула, потому что от Льва звонили и спрашивали тебя. – Она помолчала. – Ты ездил к ней, да? Ты ездил повидать Лию.
– Конечно.
– А тебе не пришло в голову сначала приехать сюда и повидать меня?
– Она ведь в больнице. И не знает, где она находится. Она в смятении. Напугана.
– Видимо, у нас с Лией много общего.
– Не надо так, Кьяра.
– Как?
Он прошел по коридору к ним в спальню. Здесь тоже все было переделано. На ночном столике Габриэля лежали бумаги, которые, когда он их подпишет, разорвут его брак к Лией. Рядом с ними Кьяра положила ручку. Габриэль поднял глаза и увидел, что она стоит в дверях. Она смотрела на него, пытаясь понять по глазам, что он чувствует, – так детектив, подумал он, смотрит на представляющего интерес человека на месте преступления.
– Что с твоим лицом?
Габриэль рассказал, как его избивали.
– Болит? – Она не казалась очень озабоченной.
– Чуть-чуть. – Он сел на край кровати и стал стаскивать туфли. – Как много тебе известно?
– Шамрон сразу мне сказал, что разделаться не удалось. Он весь день держал меня в курсе. И когда я услышала, что ты в безопасности, это был счастливейший момент в моей жизни.
Габриэль отметил про себя, что Кьяра не упомянула про Лию.
– Как она?
– Лия?
Кьяра закрыла глаза и кивнула. Габриэль сообщил прогноз доктора Бар-Цви: Лия справилась поразительно хорошо. Он снял рубашку. Кьяра прикрыла рот рукой. Синяки после трех дней путешествия по морю стали темно-лиловыми и черными.
– На вид это хуже, чем на самом деле.
– Ты был у доктора?
– Нет еще.
– Раздевайся. Я приготовлю тебе горячую ванну. Хорошенько помокнешь – тебе станет лучше.