– Трудно упрекать за это Мариоту. Ты же не скрывал от нее и прочих, что собирался жениться на ней. Она полагает, что, аннулировав брак, ты непременно женишься на ней.
Гектор поморщился:
– Что касается аннулирования брака…
– Не надо, я все понимаю.
– Ничего ты не понимаешь, девочка, особенно если думаешь, что я хочу оказаться женатым на твоей сестре.
Кристина испытующе посмотрела на него:
– Не хочешь?
– Нет. Не отрицаю, что в Халамине я добивался этого – и потом тоже, пока не встретил ее, вернувшись в Лохбуи. Клянусь, я никогда не встречал такой самовлюбленной девчонки. Сомневаюсь, что она хотя бы иногда думает о чем-нибудь, что напрямую не связано с ней.
Он думал, что Кристина воспримет новость о том, что он отказался от мысли жениться на ее сестре, с облегчением или радостью. Она же выглядела удивленной и даже встревоженной.
– Прошу тебя, что бы ты ни делал, не говори ей о своем решении.
– Ради Бога, девочка, думаешь, я подойду к девушке и заявлю ей, что освободился от ее чар? Это было бы жестоко и невежливо.
– Ты не понимаешь. Мариота считает, что ты любишь ее и хочешь жениться. Если даже ты скажешь ей, что это не так, она не сочтет это грубостью или жестокостью. Она просто не поверит, что такое возможно. В лучшем случае она решит, что ты ее обманываешь, и не обратит внимания на твои слова. Но более вероятно, что она начнет обвинять меня или кого-то еще – безразлично кого – в том, что мы тебя уговариваем оставить мысли о ней, а если это случится… она… она может впасть в неуправляемую истерику, как это случается, когда дела идут не так, как ей хочется. Она не владеет собой. Может произойти что угодно.
– Советую ей не разыгрывать со мной или с тобой такие шутки, – сурово сказал Гектор. – Она быстро поймет, что я не хуже ее умею злиться.
– Но ты же понимаешь, о чем я? Я очень боюсь подобных случаев.
Кристина не знала, как еще его убедить. Тем, кто плохо знал Мариоту и видел ее только доброй и очаровательной, объяснить ее характер было трудно. Гектор, конечно, уже испытал на себе силу ее очарования, а вот в ярости еще никогда ее не видел, так что вряд ли мог понять, насколько это страшно.
– Она сегодня уже испытала на себе мой характер, – заметил он.
– Правда?
– Да, только не смотри на меня так невинно. Почему ты разрешила ей так мило беседовать с Зеленым аббатом?
– Я не разрешала ей. Когда ты вошел, твой отец, Майри и я только что прибыли. Мариота здесь уже несколько дней, и в момент нашего появления она уже стояла рядом с аббатом и его светлостью. Потом пришла Фиона Макдугалл и приветствовала нас, затем вошли вы с братом, а чуть позже Мариота вышла вместе с аббатом.
– Да, я заметил, – сказал он. – Не могла бы твоя тетя получше следить за ней?
– Тетя Юфимия и Изобел приехали вместе с нами, но, хотя теперь тетя здесь, она недостаточно строга, чтобы ограничивать Мариоту, – ответила Кристина. – Конечно, ты знаешь, что она делает все так, как ей хочется. К тому же, если ты призовешь ее к ответу из-за общения с аббатом, она наверняка станет еще больше болтать с ним.
– Воистину твоему отцу стоило бы вбить в эту девчонку побольше послушания.
Кристина сжала губы и промолчала.
– Я поговорю с твоим отцом, – решил Гектор. – Я все еще не знаю, действительно ли он поддерживает Стюарта, но Макдональда он поддерживает наверняка, и он может не сознавать, что аббат и его родственники Маккинноны не настолько верны его светлости. Он не захочет, чтобы его дочь заподозрили в недовольстве правителем Островов.
Кристина не была уверена в успехе, но ей не хотелось спорить.
– Пойду найду ее. Возможно, мне удастся убедить Мариоту не общаться с Фингоном, хотя мы и знакомы с ним с детства. Если он враг его светлости, как ты говоришь, почему же он среди гостей Макдональда?
– Макдональд действует сообразно ситуации. Он обращается с друзьями, как будто завтра они перейдут в стан врагов, и с врагами – как если бы они собирались стать друзьями. Тем более что аббат обладает громадной властью над этим краем и свободен использовать ее во зло или во благо.
– Но ведь он не в чести у Рима?
– Местным не до его раздоров с папой. Им нужно жениться и крестить детей, а Фингон – высшее духовное лицо из известных им. Если он отлучит кого-нибудь от церкви, другие церковнослужители также откажут ему в благословении, независимо от мнения Рима.
– А папа действительно так его не любит?
– Не уверен, что он лично имеет что-то против Фингона. Но ты, конечно, знаешь, что католическая церковь предписывает священникам целибат и следование другим правилам и обрядам, не согласующимся с нашими древними кельтскими ритуалами. Даже наша церковь едва терпит привычку Фингона заводить детей с приглянувшейся дамой. В Риме, конечно же, это вызывает порицание.
Кристина кивнула. Она знала, что большинство католических священников не женятся, но она не знала о взглядах папы римского на древние привычки шотландцев. Возможно, его святейшество был слишком нетерпим, ведь кельтский уклад жизни намного древнее католического. Если бы Богу не нравились их привычки, он бы наверняка давно заставил кельтов забыть о них.
– Скоро ужин, – напомнил Гектор. – Пора переодеваться.
– Когда прибудет Стюарт?
– Скоро, но идем же. Куда отнесли твои вещи?
– Не знаю, – призналась она. – Меня никто не спрашивал, куда их нести, да я и не знаю замка.
– Предположу, что Майри велела отнести их ко мне в спальню, – сказал Гектор. – Отведу тебя туда, а потом мы поищем твоего отца.
Он оказался прав, и Брона ждала их в его спальне. Гектор оставил жену приводить себя в порядок и отправился на поиски Маклауда. Вскоре он вернулся, качая головой.
– Ты была права, – начал он, когда Кристина отпустила Брону. – Твой отец сказал, что Мариота не обращает внимания на мужчин, роящихся вокруг нее, ибо верит, что я аннулирую наш брак и женюсь на ней. Он сказал ей, что не допустит этого, что мы с тобой законные супруги и останемся ими, но она его будто не слышит. Она сказала ему, что Зеленый аббат обещал ей поддержать мое прошение об аннулировании брака, так что можно ожидать скорого распространения слухов на эту тему.
Кристина вздохнула. На какое-то время, пока Гектор не нашел ее отца, к ней вернулась надежда, что он оставил мысль о расторжении брака. Но раз уж аббат готов ему помочь, Гектор наверняка вернется к этой идее.
Вошел слуга Гектора, чтобы помочь ему, и Кристина наблюдала, как он быстро сменил камзол на другой, более роскошный – из темно-серого бархата, отороченный горностаем, с серебряными пуговицами. В этом наряде его глаза казались еще ярче.
Присаживаясь на стул, чтобы слуга мог причесать его, Гектор сказал:
– Кажется, ты говорила, что тебе приходилось раньше бывать при дворе его светлости?
Подавив раздражение, настигавшее ее каждый раз, когда он давал ей понять, что не помнит их встреч до его визита в Халамин, она произнесла:
– Да, приходилось.
– Тогда ты должна знать, что здесь не принято обсуждать дела его светлости и прочие политические вопросы, – продолжил он. – Если знаешь мало, легко оскорбить тех, кого эти дела лично касаются.
– Но я обычно разговариваю только с женщинами, – возразила Кристина.
– Это не важно, – пояснил он. – Женщины повторяют все за мужьями, а если с ними не согласиться, обижаются даже сильнее мужчин. Взять хотя бы жир буревестников. Ты не имеешь к этому отношения, потому что Гленелг и Скай не могут похвастаться большой добычей этого товара, хотя мы тоже получаем свою долю прибыли от его продажи. Но другие жители Островов считают его весьма ценной статьей дохода и берегут жир как зеницу ока. Так что лучше, как мне кажется, избегать разговоров на подобные темы и, конечно, о наследнике трона.
– Все так, – холодно сказала Кристина. – Ты, наверное, приготовил для меня список разрешенных тем?