проснувшись, смотришь первым делом в зеркало, изменился его цвет или нет. Если зелёный — значит, ещё грузит в память. Ну а побелел — информация усвоена. Теперь только закрепить полученные навыки нужно. Но больше одной штуки в сутки нельзя, иначе мозги переклинит. Предупредили строго-настрого. Короче, пахали все словно проклятые. А всё равно — легче, чем в родной Красной Армии, приходилось. Скажем, окопы не копали. Там это просто не нужно. Смысла нет. Имеется такой хитрый агрегат у каждого: свалился, вытащил из пояса горошину, кинул перед собой. Пять секунд — и заползай. Всё готово. А как, что, чего — непонятно. Да и ни к чему. Штука одноразовая. А у каждого бойца таких в штурмовом поясе пятьдесят четыре. Не на один бой хватит. Если длинный марш-бросок по местности, включаешь свои ботинки и начинаешь скользить над землёй, словно на лыжах. Да и сами воздушные скутера были. Интересные штуковины! Как мотоциклы! Только в воздухе летают. А управлять ими легче, чем велосипедом. Да и остальной техники тоже предостаточно. Казалось, что для любой, самой немыслимой ситуации у имперцев какое-нибудь механическое приспособление найдётся. Так вот. Да и сам он уже ничуть не напоминал того щуплого паренька, испытавшего на себе все тяготы военного года. Тело раздалось в плечах, лысая поначалу голова покрылась ещё коротким, но густым, гораздо жёстче прежнего, волосом. Да и рост прибавился, причём значительно, и организм по-прежнему рос. Кормили — на убой. Первое, второе, третье. Порции — от пуза. Сколько съешь. Всегда — либо мясо, либо рыба без костей. Постоянно — фрукты, салаты, соки. В прежней жизни Михаил такого не видел. Обязательная «качалка» вечером. Кроссы на десять, пятнадцать километров. Большая часть — в полном боевом облачении. Каждое утро, перед началом занятий — медицинский осмотр. Осваивали личное и групповое оружие, технику. Учились водить скутера, транспорты, гусеничную и колёсную технику. И постоянные тренировки, тренировки, тренировки… Голова, как и тело, наполнялась. Раут всё меньше ругался, обзывая курсантов «беременными слонами». Всё чаще на его лице появлялась задумчивая, но довольная улыбка. А иногда, разбирая на тактическом компьютере действия группы курсантов, он явно выглядел озадаченным, когда умный механизм выставлял высший балл за красоту, эффективность и простоту решения. Несомненным лидером в их учебной роте был Иван Данилович. Черняховский не раз доказывал, что звание генерала армии РККА он получил не благодаря протекции, а собственным умом. Так что пусть и не явно, но все курсанты с удовольствием подчинялись ему, поскольку некоторые из них уже успели повоевать под началом генерала на прежней войне и говорили о его действиях только хорошее. Между тем дни летели за днями. Незаметно. Поскольку были заняты до предела. Командиры учебных подразделений были довольны успехами репликантов, рапортуя об их действиях. Тем временем разрабатывались более эффективные методики обучения, адаптации, анализировалась тактика людей, прошедших Сталинград и Кёнигсберг, Берлин и Ржев, Брест и Севастополь. Имперцев поражало трудолюбие будущих солдат. Адмирал Стамп, пропихнувший идею репликантов, был в фаворе у императора. Тот почти ежедневно интересовался их успехами, требуя подавать сводки непосредственно ему на стол. Грема Шестнадцатого больше всего удивило две вещи: первое — никто, ни один из курсантов всех родов войск, начиная от аэрокосмической авиации и кончая тяжёлой пехотой, не погиб в процессе обучения. Второе — за всё время не было зафиксировано ни единого случая неповиновения или отказа выполнять полученный приказ, каким бы абсурдным тот ни казался. А между тем дела империи становились всё хуже и хуже. Её обескровленные предыдущим поражением армия и флот с трудом сдерживали яростные атаки республиканцев, заподозривших в тайм-ауте на подготовку новичков что-то нехорошее и спешивших закрепить успехи и пробиться к сырьевым и промышленным районам раскинувшейся на десятки световых лет империи. И вот это произошло. То, что должно было случиться рано или поздно, — измотанный непрерывными боями четырнадцатый Ударный Флот сдал позиции. На него обрушилась свежесформированная, получившая только что с конвейеров корабли Оранжевая Республиканская Флотилия. Тяжёлые дредноуты легко проломили в отчаянно отстреливающихся крейсерах и фрегатах дыры, несовместимые с дальнейшим жизнеобеспечением экипажа. И потеряв пять четвёртых флота, командующий соединением дал приказ отойти на другие позиции. Организованный поначалу отход очень быстро превратился в паническое бегство. В линии фронта образовалась обширная дыра, в которую сплошным потоком хлынули рейдеры и отдельные подразделения. Вспыхнула паника. Закряхтели сановники и высшие офицеры, насаживая жирные задницы на обильно смазанные маслом колья, но всё было без толку — затыкать брешь было некому. Корабли наличествовали, но вот экипажи… И тогда Грем Шестнадцатый решил двинуть в бой курсантов, благо первому, пробному выпуску в количестве трёхсот тысяч человек оставалось до выпуска, то есть до момента, когда в их солдатских книжках появятся заветные слова «обученный, подготовленный», меньше двух недель. Правда, заполненных учёбой и тренировками двадцать часа в сутки…