Она наклонилась вперед, чтобы провести руками по его груди. Такая гладкая, с твердым рельефом мышц под кожей. Его плоские соски были темными и манящими. А живот своей твердостью походил на стиральную доску, по которой она могла проехаться. Перейдя к его бедрам, она восхитилась тем, как натянулась кожа на его эрекции. Проводя пальцем по венке, она заставляла его член подрагивать. Он хотел ее. Эбби нежно погладила его яйца, каждый раз удивляясь тому, какие они тяжелые.
Извиваясь, она приподнялась, чтобы взять его в рот, но он покачал головой. Его лицо приняло выражение Дома. Как он мог лежать на спине и при этом излучать достаточно власти, чтобы заставить ее внутренности дрожать? Она сглотнула.
— Поднимись и слезь с меня.
Она повиновалась.
Когда ее киска оказалась на расстоянии от его члена, он раздвинул ее ноги.
— Руки за спиной. Глаза смотрят в мои. Не двигайся. Не говори.
Не сводя взгляда с ее лица, он потянулся вниз и коснулся ее, проведя пальцем по клитору. Его прикосновения было достаточно, чтобы ее окатило волной жара. С полуприкрытыми глазами он наблюдал за ней, пока вводил палец в ее влагалище, двигал им, задевая чувствительные места. Он кружил и дразнил. Она чувствовала, как ее плоть набухает, когда внутри нее нарастало давление.
Ксавье провел вверх и вниз по ее половым губам и покружил вокруг входа, прежде чем вернуться к клитору.
Когда она задрожала, его твердый палец провел по ней, требуя ответа. Он доводил ее до предела снова и снова, пока его пристальные глаза и прикосновения не затуманили все вокруг, и невыносимая нужда не заполнила весь ее мир.
Наконец… наконец, когда ее ноги неудержимо задрожали, он приставил член к ее киске. Его палец не переставал кружить вокруг клитора, доводя ее до крайней точки и удерживая на самом краю.
— Опускайся. Сейчас.
Ее дрожащие ноги подкосились, и она опустилась на его член в тот же самый момент, когда он толкнулся бедрами навстречу, жестко входя в нее.
Набухшие ткани растянулись, нервные окончания затрепетали вокруг его толщины. Ее спина выгнулась дугой, когда, казалось, все внутри нее сжалось в одну точку. Его мозолистые пальцы обхватили набухший клитор, дразня сразу с двух сторон. Напряжение достигло предела и выплеснулось мощными волнами наружу, сотрясая ее в конвульсиях и накрывая наслаждением.
Находясь глубоко внутри нее, соединяясь самым интимным из всех возможных способов, он поднял руку и прикоснулся к ее щеке. Даже когда она поняла, что его взгляд не отрывается от ее лица, он тихо произнес:
— Я вижу тебя, Эбби. Никогда не думай иначе.
Глава 21
Во вторник днем Эбби тепло обняла свою мать, а затем и Грейс и пригласила их пройти в дом Ксавье.
— Какой красивый дом, — восхитилась мать, осматриваясь по сторонам. — Мне нравится каменная кладка.
— Красиво, не правда ли? Грейс, щенки на улице, — обеспокоенная тем, что ее семья оказалась в доме Ксавье, Эбби направилась к широкому патио в задней части дома.
— Эй, отсюда можно увидеть Золотые ворота и остров Ангела, — Грейс притормозила, чтобы взглянуть на залив, а затем быстрым шагом направилась к щенкам.
— А ночью открывается потрясающий вид, — Эбби последовала за сестрой к ее небольшому уличному вольеру, который Ксавье соорудил на лужайке. Малышам нравилось находиться на улице, когда стояла хорошая погода.
Туман рассеялся, и солнечный свет искрился на волнах. Аромат темно-красных роз смешивался с запахом морской соли, пропитавшей воздух, и заряжал Эбби энергией. А может, причина была в том, что Ксавье разбудил ее рано утром сладкими поцелуями и медленным сексом.
Он поведал ей, что «грубый секс» — что более жесткий секс предназначен для другого времени и места, а утро принадлежит любви. Конечно, он не собирался позволять ей сладко досыпать. Секс, возможно, и был неторопливым, но нисколько не потерял своей интенсивности. Закутаться обратно в одеяло после этого, конечно же, не получилось. При воспоминании о его крепкой хватке, когда он пристегивал ее наручниками к изголовью кровати, по ней пробежала дрожь. Теперь она знала, почему он заставлял ее надевать наручники в постели.
Когда она потребовала, чтобы ее оставили в покое, он приподнял ее подбородок, глядя прямо в глаза, и с легкостью толкнулся внутрь. Улыбаясь, Ксавье пробормотал, что если однажды обнаружит, что она не возбуждена, то даст ей поспать. Поскольку от одного звука его голоса она становилась влажной, у нее возникло ощущение, что утро без секса осталось в прошлом.