И, очевидно, так и было. Жизнь не всегда справедлива.
— Если это было для нее типично, смею предположить, что она так же быстро их теряла.
Эбби хрипловато хихикнула.
— Думаю, так и есть.
— Ты восхищаешь меня, Эбби, — Ксавье обхватил пальцами ее затылок и притянул к себе. Он нежно поцеловал ее. Ее мгновенная реакция не переставала радовать его.
Когда он оторвался от нее, она подняла свои глаза на него. Ее пушистые волосы рассыпались по щекам.
— И последнее: ты думаешь, что мы совсем не похожи. — Поцелуй. — Если ты ботаник, а я — полная противоположность, значит ли это, что ты считаешь меня глупым?
Она резко вдохнула, обратив внимание на необдуманное оскорбление с ее стороны. Он позволил ей увидеть неодобрение в его глазах.
— Нет. Конечно же, нет. Я не это имела в виду.
— Значит, мы оба достаточно умны? — спросил он. Она оказалась в ловушке. Он никогда не понимал, зачем мужчинам охотиться, бегая по лесам. Не тогда, когда дома имеются в распоряжении гораздо более интересные занятия, чтобы поупражняться.
— Да.
— М-м-м… — он коснулся ее подбородка. — Если бы я сказал тебе, что из рабочей провинциальной семьи, ты бы сделала заключение, что я недостаточно хорош для тебя? Потому что у твоей семьи больше денег?
— Нет. Это не так.
Нежная Кудряшка.
— Тогда я не понимаю твоего последнего пункта.
Она посмотрела на него.
— Ты точно не глуп.
Ксавье усмехнулся и снова положил руку ей на шею.
— Теперь моя очередь, не так ли?
Он почувствовал, как участился ее пульс.
— Да, думаю, да.
— Хм. Во-первых, ты мне нравишься, Эбигейл. Мне нравится твой интеллект, твой смех, твоя готовность заботиться о щенках и сварливых Домах, твоя непослушная прическа и то, как работает твой ум.
Ее глаза расширились, она впитывала его слова, как растение влагу в конце засухи.
— Во-вторых, как Дом, я ищу в сабмиссиве определенную индивидуальность, — он провел пальцем по ее нижней губе, чувствуя крошечную дрожь, едва взятую под контроль. — Ты любишь помогать, делать людей и щенков счастливыми. Но ты не сдаешься каждому мужчине, входящему в дверь. Даже Натану, — он улыбнулся ей. — Похоже, ты приберегла свою покорность для меня, и я ценю это. В-третьих, ты получаешь удовольствие от эротической боли, но ты не мазохистка. У тебя нет жестких ограничений, которые бы меня беспокоили, и, насколько я понял, ты не хочешь того, что я не могу тебе предоставить.
Ее глаза становились все больше.
— Четвертое, мне понравилось, что сегодня ты находишься у меня дома, хотя я и не в лучшем состоянии. Я бы хотел, чтобы ты осталась здесь подольше, чтобы я мог побыть с тобой, — он сильно дернул ее за сосок, так что ее спина выгнулась, а глаза расширились, — немного грубее.
Он притянул ее к себе для долгого, влажного поцелуя.
— Я не могу вспомнить, что шло под пятым пунктом. У тебя есть что возразить?
— Я… Нет.
— Тогда мы просто посмотрим, как все пойдет. Оставайся здесь со мной, Эбби.
— В качестве рабыни?
— Нет, Кудряшка. Как саба, — он усмехнулся, когда по ней пробежала дрожь. — Твоя жизнь принадлежит тебе, — он провел костяшками пальцев по ее гладкой щеке. — Я просто могу брать на себя управление время от времени, — он подождал.
— Я останусь. Милорд.
— Отлично. Иди и приведи себя в порядок. Потом возвращайся ко мне.
Она покачала головой.
— Это не очень хорошая идея. Я могу причинить боль твоей ноге.
— Ты будешь спать со мной, — он указал на ванную. — В ящиках есть запасные зубные щетки и прочее.
Когда она осторожно сползла с кровати, он успел внимательно изучить ее лицо. Беспокойство ушло, оставив после себя умиротворение. Она желала его контроля над собой так же сильно, как и он хотел ее контролировать. И хотя Эбби боялась ссор, она осмелилась столкнуться с его недовольством ради его же блага. Она была сгустком противоречий, не так ли?
Эбби вернулась с порозовевшим после умывания лицом.
— Сними одежду.
Ее пальцы дрожали, когда она снимала рубашку. Положив очки на прикроватную тумбочку, она щелкнула выключателем, погружая комнату в темноту, прежде чем раздеться до конца.
— У тебя есть что-то, чего я раньше не видел?
— Не в этом дело. Можно я посплю в одной из твоих футболок?
— Нет, нельзя. — Ни один сабмиссив не носил одежду в его постели.
С ворчливым бормотанием она осторожно забралась на кровать рядом с ним. Не обращая внимания на ее попытку сохранить дистанцию, он притянул ее ближе к себе. От отсутствия возможности двигаться ему захотелось выругаться — прикасаться к ней двумя руками было бы легче.