— Наверное.
— Ты задала вопрос, — он помолчал секунду. — Большинство любителей нашего образа жизни считают, что подходящее наказание и искреннее раскаяние могут очистить отношения, чтобы рана не загноилась. Они отшлепали тебя достаточно сильно, чтобы ужалить, но не более. Несколько сабмиссивов… — звук под ее ухом завибрировал почти рычанием. — Я думаю, некоторые могут завидовать тому вниманию, которое ты получаешь.
— От тебя, — прошептала она.
— Да, — он переместил свою руку и погладил ее голую спину вверх и вниз. — Боюсь, что да, и я сожалею, что тебе пришлось страдать из-за этого сильнее.
Как от противной Греты. И, опять же, этой сабе станет неудобно сидеть еще быстрее, чем Эбби. Де Врис не отличался мягкостью.
— Это была не твоя вина.
Он легонько поцеловал ее, прежде чем продолжить:
— В конце концов, те, кто хорошо тебя знают, по большей части наносили настолько легкие удары, что это было смешно. Я сомневаюсь, что ты даже почувствовала удар Линдси. Некоторые, как Рона, просто отдали свои ленты и не стали даже пытаться. Саймон сказал, что Диксон разрезал ленту на конфетти и разбросал по всей стойке регистрации.
Она поняла, что ее глаза были закрыты большую часть наказания.
— Правда? — ноющий узел внутри нее ослаб, позволяя сделать вдох.
— Да, любимая, — он обошел ее, открыл воду и вложил ей в руки. — Выпей.
Прохладная вода была вкуснее, чем все, что она когда-либо пила в своей жизни. Эбби опустошила половину бутылки, прежде чем сделать вдох.
Он усмехнулся и устроился поудобнее.
— Теперь расслабься.
Пока мир жил без нее, она просто следила за тем, как проплывают ее мысли, и слушала ленивый стук его сердца. Каждый вдох поднимал его грудь, как лодку, качающуюся на спокойной глади озера. Рядом переговаривались люди, а Подземелье продолжало жить в своем ритме: стоны, звуки кнута, флоггера, паддла и крики.
В конце концов, мир встал на свое место, будто кто-то изменил фокус камеры, увеличив резкость изображения. Ее пальцы сжались на его рубашке.
— Ты готова к следующей части? — спросил Ксавье.
— Нет, — она вздохнула. — Но я никогда не буду.
— Ты уверена, что хочешь продолжить? Никто не заставляет тебя оставаться членом клуба, Эбби.
— Я знаю, — она подняла голову, размышляя, сможет ли объяснить ему… если она даже сама это понимает этого. — Я хочу иметь возможность приходить сюда не только для своих исследований.
— Продолжай, — его взгляд остановился на ее лице.
— Я нашла здесь друзей, и они… открыты передо мной и для меня. Спокойно относятся к жизни и участвуют не только в учебе и общественной деятельности. Они мне нравятся, и я не хочу их потерять.
— В этом есть смысл.
Последнюю часть она произнесла с запинкой:
— Если смотреть на ситуацию с их точки зрения, я вижу, что было бы справедливо заставить меня испытать чувство, что за мной наблюдают, подобное тому, которому я подвергла их, — при мысли о предстоящей сессии с машиной в ее животе тяжестью опустился холод. — Но я ненавижу происходящее и могу возненавидеть тебя.
— Это риск, — выражение его лица показывало, что он говорит серьезно, и он понимал, к чему это может привести то, что они имеют. — Но, если я подвергну тебя бессмысленному и легкому наказанию, ты будешь продолжать чувствовать себя виноватой. А я буду ощущать себя несчастным из-за того, что подвел членов клуба из-за тебя. Отношения Д/с не могут существовать продолжительное время с такими эмоциями, — он поцеловал ее в лоб. — Давай покончим с этим, пока ты не наплакала целую лужу.
Нет. Нет, нет, нет.
Глава 19
Сможет ли эта Кудряшка продержаться достаточно долго, чтобы выдержать наказание? Сжав челюсть, Ксавье повел Эбби в центр Подземелья, мимо лестницы. Судя по выражению ее лица, она надеялась, что ее наказание будет проходить где-нибудь не на виду или в отдельной тематической комнате.
Когда она заметила зловеще выглядящий красный аппарат с двумя фаллоимитаторами, ее глаза расширились от страха.
Он уложил ее на спину на гинекологический стол с высокими подножками и повернул ее голову так, чтобы она могла видеть только его.
— Ты сможешь сделать это. Некоторые сабмиссивы даже просят об этом в награду за хорошее поведение.
— Я могу им уступить свою очередь, Милорд. Без проблем.
Женщина, которая может оставаться язвительной, несмотря на свой страх, была настоящим сокровищем.