Я отошел в сторону и, чтобы не создавать ложных следов, лишь двадцатью метрами дальше втоптал в землю окурок. Закурив новую сигарету, я присел под деревом. Монти наблюдал за толпой людей, копошившихся на полутора десятках квадратных метров; сбор микро— и макроследов, видимо, подходил к концу, поскольку в палатке уже суетились люди. Монти пристально разглядывал их, словно оценивая их профессионализм.
Я не вмешивался в его дела, опершись головой о ствол бука. Теоретически — это могло быть самое обычное похищение. Фила похитили вместе с парнишкой, родители которого считались достаточно состоятельными, обо мне тоже никто не мог бы сказать, что я живу ниже уровня бедности. Сто пятьдесят тысяч — как раз в пределах возможностей двух таких семей, как раз столько, чтобы не вызывать особого шума в прессе и не наступать на мозоль полиции. Всё точно отмерено и откалибровано.
Я достал телефон.
— Мы на месте, — сказал я ответившей Пиме. — Никаких следов насилия нет, скорее всего, их чем-то соблазнили или как-то вызвали… Может быть, сами выскочили по нужде, и уже там их схватили. — Она молчала.
— Так что — спокойно. Ничего пока не происходит… Буду тебе обо всём сообщать. Ладно?
Я закончил разговор, а затем переключил свой телефон так, чтобы он принимал и звонки на домашний номер.
— Хочешь поговорить с Тельмой Соббойя? — Саркисян присел рядом со мной, полез ко мне в карман и закурил «Голден гейт».
Я отрицательно покачал головой:
— Она ничего не может знать.
— Откуда знаешь?
— Если это обычное похищение, то что она может знать? Или — похищение, нацеленное на меня, чтобы я вышел из игры. В этом случае она тем более ничего не будет знать. Кроме того, она слишком заметна, слишком бросается в глаза. Впрочем, я сам выбрал этот лагерь и как следует всё проверил, прежде чем доверить им Фила.
Монти фыркнул, когда дым от моей сигареты попал ему в нос, но не отодвинулся. Я переложил сигарету в другой угол рта.
— Не буду спрашивать, в чем ты сейчас копаешься, поскольку…
— Дуг, поверь мне — ни в чем! Понимаешь? Неделю назад я помог одной дьявольски богатой старушке. Потом она явилась ко мне и рассказала сон, в котором ее знакомый украл принадлежащий ей холодильник, а ему в тот же день снилось то же самое — что он украл ее холодильник. А она, не слушая моих аргументов, поручила мне разобраться в этом деле!
— То есть… то есть…
— То есть! Чтоб ей провалиться! Я не знаю, что ей надо! Или она хочет, чтобы ей вернули холодильник, так как там у нее какие-то ценные жемчужные, мать их так, луковички, или…
Со стороны толпы сыщиков донесся мелодичный звонок телефона. Я закрыл рот, и мы бросились к бегущему в нашу сторону с коробочкой пеленгатора седому агенту. Саркисян показал на меня большим пальцем, одновременно состроив угрожающую гримасу и пронзительно свистнув. Наступила мертвая тишина. Я отшвырнул окурок.
— Оуэн Йитс, слушаю.
— Слушай внимательно. Повторения не будет. — Голос мог принадлежать кухонному роботу или садовому дозатору воды. Наверняка не было никакого смысла его пеленговать, тем не менее Саркисян размахивал руками, побуждая бригаду удвоить усилия. — Через четырнадцать минут ты должен быть на шоссе штата номер семь, у телефонной будки номер двенадцать — восемьдесят шесть. Предупреждаю, за этим сектором ведется наблюдение со спутника, GPS, сам понимаешь. — Саркисян поднял палец. Двое агентов отбежали в сторону и склонились над своими ноутбуками. — Если будешь один — с мальчиками ничего не случится. Если с тобой будет кто-то еще — кто-то из них лишится пальца, не знаю, кто и какого именно, — отрежу наугад. Деньги, надеюсь, уже при тебе…
Раздался громкий рев, мы все подскочили. Из динамиков послышался металлический, цифровой смех. Шутник. В висках у меня болезненно застучало. Я хотел достать сигареты, но знал, что из-за дрожи в пальцах закурить мне не удастся, так что просто отошел в сторону. Сзади послышались шаги, чья-то рука легла мне на плечо:
— Оуэн, ты в порядке? Держишься?
Я не смог ответить. Челюсти свела судорога, я не в состоянии был заставить себя раскрыть рот, лишь несколько раз кивнул. Вместе с тем мне хотелось, чтобы Саркисян не уходил. Он не ушел.
— Оуэн, мы до него доберемся, ты же знаешь…
— Знаю… — прохрипел я. — Боюсь т-только… — Впервые в жизни я начал заикаться.
Дуг сжал пальцы на моем плече.
— Боюсь, что что-нибудь скажу… что сделаю что-то такое, что потом… что потом буду мучиться…
— Успокойся. Говорю тебе — ничто не указывает на то, что это похищение как-то связано с чем-то касающимся тебя. Просто кто-то решил подзаработать на богатых родителях. Крупных шишек он трогать не стал, поскольку они окружают свои сокровища высокими заборами, а тут, как он решил, и народ состоятельный, и проникнуть не так сложно…
— Знаю, — вздохнул я. — Точно так же и сам всё объясняю.
В висках перестало стучать, пальцы дрожали уже не так сильно. Я закурил.
— Ну так что, я еду?
— Идем. — Он потащил меня к машине. Кто-то подбежал и сунул мне в руку плоскую папку. Я посмотрел на Дуга.
— Там нет ничего такого, что могло бы его насторожить, — заверил он меня.
— Деньги помечены?
— Да, но обнаружить это невозможно. Синтетический ферромон…
— Ладно. Понял.
Я сел в машину. Монти прыгнул на переднее сиденье, даже не спрашивая разрешения. Смельчак. Схема маршрута была уже на экране, я, не прощаясь, тронулся с места и выехал с территории лагеря. Двумя километрами дальше я свернул налево, затем за эстакадой еще раз и оказался на шоссе штата номер семь. В пределах видимости был лишь один автомобиль — водитель, судя по всему, выехал на этот участок шоссе перед самым его перекрытием — он промчался мимо меня и несколько мгновений спустя скрылся за небольшим холмом. Я ехал не слишком быстро, у меня было несколько минут в запасе, похититель не ставил особо сложных условий, и это казалось странным. Обычно связной с деньгами мотается по всему городу, его пихают в пробки, загоняют в туннели, похитители придумывают тысячи уловок, чтобы оторваться от полицейского хвоста. Тут же — ничего такого. Я подъехал к телефонной будке с номером 12—86, вышел и выпустил пса. С находящегося на орбите спутника GPS можно определить температуру кофе в стоящем на капоте стаканчике, так что не было никакого смысла скрывать присутствие Монти. Или чего-либо иного.
Я закурил и огляделся. По обеим сторонам дороги тянулась покрытая песчаными лишаями травянистая равнина. Интересно, что задумал похититель? У меня не было никаких сомнений, что здесь передача денег состояться не может. Разве что мы имеем дело с каким-нибудь идиотом, действиями которого руководят доносящиеся из пломб в зубах голоса.
Я хотел посмотреть на часы и выругался: и я, и Дуг забыли, что у меня нет хронометра; чтобы проверить время, пришлось подойти к машине. Еще минута. Но в то же самое мгновение зазвонил телефон. Я схватил трубку.
— Да?
— Кто ты? — спросил другой голос, но тоже наверняка электронного происхождения.
— Оуэн Йитс, отец одного из мальчиков. Я хочу с ними поговорить!
Я облизал пересохшие губы.
— Пожалуйста, — спокойно ответил голос в трубке.
— Папа?
Сердце подскочило, затем вернулось на место, дрожа так, словно только что скатилось по крутой неровной лыжне.
— Да. Фил, ты в порядке?
— Да, пап. С нами ничего не случилось. — Явно слышалось, как он с помощью интонации голоса пытается передать мне дополнительную информацию. — Мы целы и здоровы, мы вас ждем.
— Доволен? — вернулся голос похитителя.
— Да. Скажем так, доволен.
— Хорошо, теперь слушай внимательно, придется действовать быстро. Никаких вопросов, затягивания разговора, ладно? Я продемонстрировал тебе свои возможности и свою добрую волю, теперь ожидаю от тебя содействия. И не заставляй меня совершать непоправимые поступки. Ясно?