Вот почему пустовали и манили к себе то фризов, то ампсивариев земли в римских провинциях. Ничто не подталкивало императора к новым завоеваниям, а сам он к ним не стремился, предпочитая пребывать в Риме. Рим жил одним днем, не думая о завтрашнем…
14. СОБЫТИЯ НА ВОСТОКЕ ИМПЕРИИ. БОРЬБА ЗА АРМЕНИЮ. НАЗНАЧЕНИЕ ДОМИЦИЯ КОРБУЛОНА ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИМ РИМСКИХ СИЛ НА ВОСТОКЕ И ЕГО УСПЕХИ
На Востоке ситуация была несколько иной. Парфия давно уже мечтала о присоединении к своим владениям
Армении. В 51 году царем Парфии стал сравнительно молодой, деятельный и энергичный Вологез Первый (правивший Парфией с 51 по 79 год). В 52 году он внезапно вторгся в Армению и вынудил правившего там царя Радамиста, ибера по происхождению, бежать. Недостаток припасов и вмешательство Рима, грозившего Парфии войной, вынудило тогда Вологеза отступить, но вернувшийся обратно в Армению Радамист, «еще более свирепый, чем прежде, ибо на этот раз смотрел на ее обитателей как на изменников», снискал всеобщее недовольство. Когда император Клавдий умер, а на его место взошел 17-летний Нерон, парфянский царь Вологез Первый решил, что нужный момент настал, и оказал помощь армянам, восставшим против Радамиста. В конце 54 года дружественный римлянам армянский царь Радамист был изгнан.
Царь Парфии, однако, не учел, что у молодого императора имелись и довольно опытные советники. По советам Афрания Бурра и Аннея Сенеки, а может, и своей матери Агриппины, которая тогда еще пребывала в почете, Нерон отправляет командовать римскими войсками на Востоке опытного полководца Домиция Корбулона, успевшего прославиться при Клавдии своими решительными и умелыми действиями в Германии. Прибыв на место, Корбулон и здесь действовал решительно — в ближайших провинциях была набрана молодежь для пополнения легионов, в помощь Корбулону, по приказу Нерона, были приданы также армии местных зависимых от Рима царей: иудейского царя Агриппы Второго, его брата Аристобула, имевшего небольшие владения, но которому для поднятия боевого духа была пожалована Малая Армения и царский титул, царя Понта Полемона Второго, царя Коммагены Антиоха и правителя Эмесы Согэма. Согэму в качестве поощрения была передана небольшая пограничная область Софена и царский титул. Награды и земельные приращения были обещаны и всем другим царям, привлеченным к войне, — они становились союзниками императора не только под страхом наказания, но и надеялись урвать что-то для себя.
Этой демонстрации силы тогда оказалось достаточно. В Парфии в это время внезапно началась междоусобица. Царя Вологеза попытался свергнуть его собственный сын Вардан, и Вологез вынужден был отойти из Армении (отказываться от Армении он не собирался, но решил повременить).
Хотя боевых действий и не было, римские льстецы не преминули поздравить Нерона с победой. Как пишет Корнелий Тацит, «в сенате значение этих событий было сильно преувеличено теми, кто предлагал назначить благодарственные молебствия, и чтобы в дни этих молебствий принцепс носил одеяние триумфатора, чтобы он вступил в Рим с малым триумфом, чтобы в храме Марса Мстителя ему была установлена статуя таких же размеров, как и самого Марса…» Правда, говоря об этом, Тацит несколько оправдывает сенаторов тем, что «во всем этом была не только привычная лесть: всех радовало, что во главе войска, предназначенного для удержания Армении, Нерон поставил Домиция Корбулона, и казалось, что отныне для одаренных людей открывается широкое поприще».
Нерон в общем-то вынужден был наделить Корбулона широкими полномочиями, но на востоке империи войск было значительно меньше, чем на западе. В силу географических особенностей внезапно перебросить войска с Востока в Рим было крайне затруднительно. А кроме того, римским наместником в провинцию Сирия, где оставались два легиона, был послан Уммий Квадрат, «чтобы Корбулон — статный, красноречивый и, помимо опытности и проницательности, наделенный также способностью поражать своим внешним блеском, — если явится в Сирию принимать свое войско, не овладел всеобщим вниманием». Таким образом риск того, что Корбулон, воспользовавшись обстоятельствами, попытается побороться за власть, сводился к минимуму.
И Корбулон, и Уммий Квадрат, узнав об уходе парфян из Армении, «послали к Вологезу своих людей с увещеваниями предпочесть мир войне и, выдав заложников, оказывать римскому народу, по примеру предыдущих царей, подобающее уважение». Такая практика была не нова и была выгодна не только римлянам, поэтому возражений не последовало, «и Вологез, то ли чтобы беспрепятственно вести подготовку к войне, то ли чтобы удалить тех, в ком подозревал возможных соперников, отдает в заложники виднейших из Аршакидов».
Первым успел предъявить эти требования посланец Ум-мия Квадрата центурион Инстей, которому и отданы были заложники. Но, как пишет Тацит, узнав об этом, Корбулон приказал своему префекту Аррию Вару «незамедлительно отправиться в путь и отобрать у Инстея заложников. По этой причине у префекта с центурионом возникли жаркие препирательства, и, чтобы не затягивать их на потеху чужеземцам, они предоставляют решение этого дела самим заложникам и сопровождавшим их царским послам, и те отдали предпочтение овеянному еще свежей славою и чем-то привлекавшему к себе даже врагов Корбулону. Отсюда — разлад между обоими полководцами: Уммий жаловался, что у него отняты плоды его стараний, тогда как Корбулон, возражая ему, утверждал, что царь согласился выдать заложников лишь после того, как он, Корбулон, был поставлен во главе войска, что и сменило его самоуверенность на страх. Нерон, чтобы успокоить враждующих, повелел обнародовать, что в ознаменование одержанных Квадратом и Корбулоном успехов к императорским фасциям добавляется лавровая ветвь».
Конечно же, царь Парфии — огромного государства, занимавшего территорию нынешнего Ирана, Ирака, части Азербайджана, Пакистана, Афганистана и Туркмении, вряд ли испугался назначения римским командующим Корбулона, хотя и принял во внимание это назначение. Просто царю Вологезу, как верно отметил Тацит, было выгодно под благовидным предлогом отправить в Рим своих родственников-соперников (цари Парфии поступали так и раньше). Но что еще становится ясно из этих строк Тацита, так это то, что Нерона явно устраивало соперничество двух его полководцев — никто из них, несмотря на возникший между ними конфликт, не был отозван.
Таким образом, назревавшая уже война Рима с Парфией в 55 году так и не началась. Владения обеих держав остались прежними. Шаткий мир продолжался вплоть до 58 года, но покончив со внутренними неурядицами, Вологез Первый в начале 58 года вновь вторгся в Армению, стремясь утвердить на престоле Армении своего брата Тиридата. Стало ясно, что войны не избежать. К тому же, по словам Тацита, «армяне, двуличные и непостоянные, призывали к себе и то и другое войско; по месту обитания, по сходству в нравах, наконец, из-за многочисленных браков они были ближе к парфянам и, не познав благ свободы, склонялись к тому, чтобы им подчиниться». Оставим на совести Тацита ту нелестную характеристику, которую он дал армянам, — как римлянин, он не мог видеть эти события иначе, но из его слов ясно видно, что у армян имелись очень серьезные и вполне понятные причины поддерживать в той войне именно парфян, а не римлян, поэтому неудивительно, что Вологез и Тиридат сумели привлечь на свою сторону большую часть армянской знати, хотя некоторые армянские вельможи все же решили стать на сторону Рима.
Корбулон начал срочно готовить войска. Уже много десятилетий граница Рима с Парфией была мирной, и на боеспособности войск это сказалось крайне отрицательно. Как пишет Тацит, «перемещенные из Сирии легионы, обленившись за время долгого мира, с величайшей неохотою несли лагерные обязанности. Хорошо известно, что в этом войске не были редкостью ветераны, ни разу не побывавшие в боевом охранении или ночном дозоре, разглядывавшие лагерные вал и ров как нечто невиданное и диковинное, отслужившие свой срок в городах, не надевая ни шлемов, ни панцирей, щеголеватые и падкие до наживы». Корбулон немедленно уволил тех, кто был непригоден по старости или болезни, и потребовал пополнений. Были проведены наборы новобранцев в Галатии и Каппадокии. Безнаказанно захватив Армению, парфяне могли вторгнуться и в Сирию. Понимая опасность нависшей угрозы, Нерон перебросил из Германии на помощь Корбулону двенадцатый Молниеносный легион (этот легион ранее стоял в Сирии, но затем его перебросили для участия в британском походе императора Клавдия, а с окончанием активных действий в Британии перевели его из Британии в Германию).