Более подробно этот поход и причины, вызвавшие необходимость такого похода, описал знаменитый историк и географ Страбон, узнавший о подробностях от руководившего походом полководца Гая Петрония. Элий Галл в это время, по приказу Октавиана забрав из Египта часть войск и флота, а часть войск получив из азиатских владений Рима, предпринял поход в Аравию. По словам Страбона, «эфиопы, набравшись смелости оттого, что часть римских сил в Египте во главе с Элием Галлом была отвлечена войной против арабов, напали на Фиваиду и на сиенский гарнизон из трех когорт и неожиданным нападением захватили Сиену, Элефантину и Филы, обратили жителей в рабство и разбили статуи Цезаря. Однако Петроний, подойдя с войском менее чем в 10 тысяч пехотинцев и 800 всадников против 30 тысяч врагов, сначала заставил неприятеля бежать в эфиопский город Псельхас и затем отправил к ним послов с требованием возвратить захваченное, а также спросить о причине, из-за которой они начали войну. Когда эфиопы заявили, что их обидели номархи (местные правители областей), Петроний ответил, что не эти последние являются властителями страны, а Цезарь. Когда же они затем потребовали три дня на размышление, но ничего не сделали из того, что были должны сделать, он напал на них, заставил вступить в сражение и быстро обратил в бегство, так как они плохо держали строй и имели скверное вооружение». Часть мероитской армии была отброшена назад, часть бежала в пустыню, а часть воинов, в том числе несколько военачальников, пользуясь тем, что в этом месте из-за сильного течения в Ниле было мало крокодилов, вплавь добралась до соседнего острова и попыталась укрыться там. Этих укрывшихся на острове Петроний, подплыв туда на плотах и кораблях, сумел захватить в плен и отправил в Александрию. Затем Петроний начал быстро продвигаться вперед, беря одну крепость за другой. Когда он начал подходить к крепости Напата, где находился сын правившей в этих землях царицы Аманирены, носившей титул «кандака» (Страбон ошибочно считал, что это ее имя), местная царица запросила о мире, «отправила послов, прося заключить договор о дружбе и предлагая возвратить пленников и статуи, захваченные в Сиене», но Петроний все же взял Напату. Город был разрушен до основания, хотя сыну царицы все же удалось бежать.
Никогда, ни до ни после этого римские войска не заходили так далеко на юг африканского континента. Однако поход против мероитов имел своей целью всего лишь прекратить вражеские налеты и не привел к завоеванию новых земель. Оставив в ближайшей от Египта мероит-ской крепости Премнис римский гарнизон, Гай Петроний с основными силами возвратился в Египет. После этого правительница Мероэ — «женщина мужского склада ума», хотя и снова собрала большую армию, не стала продолжать войну, а вновь послала послов к Петронию, предлагая примирение, но тот заявил, что этот вопрос может решить только император. В 20 году до нашей эры сопровождаемое выделенным Петронием эскортом мероитское посольство прибыло к Октавиану Августу, который находился тогда на острове Самос, провожая отправлявшегося с важной миссией на Восток своего пасынка Тиберия, и стороны заключили мир, признав прежние границы. Октавиан Август наложил на мероитов ряд податей, но это был всего лишь жест, призванный показать его превосходство и устраивающий обе стороны, — все наложенные на Мероэ подати Октавиан Август тут же и отменил. Такой жест был, видимо, не лишним и произвел нужное впечатление. В дальнейшем римляне не предпринимали завоевательных походов к югу от Египта, однако их южные соседи тоже опасались теперь тревожить римские владения, и эта граница в течение нескольких столетий была сравнительно мирной.
В 146 году до нашей эры в результате успешного окончания 3-й Пунической войны римская армия взяла Карфаген, долгое время пытавшийся соперничать с Римом. Уцелевшие жители были выселены, здания сровняли с землей, землю посыпали солью и официально прокляли. Однако, несмотря на проклятие, удобная гавань и выгодное географическое положение делали это место слишком привлекательным для поселения. Уже в 122 году до нашей эры римский сенат по предложению трибуна Гая Гракха разрешил основать здесь римскую колонию, которой было дано название Юнония. Долгое время это было всего лишь захудалое поселение. Но после того, как Октавиан в 36 году до нашей эры отобрал у Марка Лепида и присоединил к своим владением Африку, он, придавая большое значение закреплению за собой этих земель, назначил в 35–34 годах до нашей эры проконсулом Старой и Новой Африки одного из своих наиболее близких сподвижников — Статилия Тавра, который начал восстановление крепостных стен Карфагена (по мнению ряда археологов, восстановление крепостных стен Карфагена было полностью завершено только к 19 году до нашей эры). В 29 году до нашей эры Октавиан, присоединивший незадолго до этого к владениям Рима Египет, переселил в Карфаген несколько тысяч поселенцев и перенес сюда из Утики столицу провинции Старая Африка. Римляне восстановили водопровод, впервые проложенный еще в пунические времена и подававший в город воду с отрогов гор Тунисского Атласа. Протянувшийся на 132 километра карфагенский водопровод по своей длине превзошел даже водопроводы Рима и давал городу до 370 литров воды в секунду. Над разрушенными кварталами пунического города поднялись храмы и дворцы уже римского города, который вновь получил прежнее имя и очень скоро стал одним из крупнейших городов империи, уступая лишь Риму и соперничая в славе с Антиохией и Александрией.
Б) В АЗИИ
На азиатском континенте Октавиан не стал продолжать начатую Марком Антонием войну против Парфии, и уже с 30 года до нашей эры на римско-парфянской границе установился мир, хотя официально оформлен он был только к 20 году до нашей эры. Римлянам удалось дипломатическим путем укрепить свое влияние в Каппадокии, Коммагене и Боспорском царстве, которые попали в полную зависимость от Рима, а борьба за контроль над Арменией велась между Римом и Парфией с переменным успехом. В 31 году до нашей эры, когда царь Парфии Фраат Четвертый успешно изгнал римлян из Мидии Антропатены и Армении, в Парфии развернулась борьба за власть, и ему даже пришлось на некоторое время бежать, уступив трон Тиридату, другому представителю династии Аршакидов. Именно эта междоусобица обусловила пассивность парфян в 31 году до нашей эры, в самый удобный для их наступления момент. Но вскоре Фраат Четвертый вернулся, а бежать вынужден был уже Тиридат, причем бежал он в римские владения и привез с собой старшего сына своего соперника, который по приказу Октавиана был немедленно доставлен в Рим, надолго став важнейшим козырем Рима в отношениях с Парфией.
Под давлением Рима царь Парфии Фраат Четвертый без новой войны вернул римлянам их знамена, захваченные в битве при Каррах (где погиб римский полководец Красс), и согласился отодвинуть границу до реки Евфрат. В Армении парфяне признали власть римского ставленника Тиграна Третьего и согласились считать эту страну римской сферой влияния. Мидию Антропатену отобрали у Арташеса, правившего там с 31 года до нашей эры, и передали проримски настроенному Ариобарзану, сыну римского союзника, бывшего царя Мидии Антропатены Артавазда. Это случилось весной 20 года до нашей эры и было крупнейшим успехом внешней политики Октавиана Августа. Для популяризации этого события было выпущено несколько памятных монет с соответствующими изображениями. На восточной границе настал мир.
Монета «парфянского» императора Квинта Лабиена
Нормализация отношений между Парфией и Римом активизировала торговлю Рима с Востоком, а это, в свою очередь, привело к процветанию расположенных между Римом и Парфией Набатейского царства, столица которого, Петра, была традиционным центром караванной торговли, и другого небольшого, зависимого как от Парфии, так и от Рима города-государства, также ставшего центром караванной торговли — Пальмиры. Во второй половине III века правители Пальмиры попытаются даже потягаться в борьбе за власть с императорами Рима, но об этом будет рассказано позднее. Во времена же Октавиана Августа, бывшая в середине I века до нашей эры небольшим захолустным городишком, Пальмира, пользуясь покровительством как Парфии, так и Рима, обоюдно заинтересованных в развитии торговли, превращается в большой и богатый город с прекрасными улицами, площадями и храмами.