Чиун хихикнул.
– Римо, долгие годы ждал я этой минуты. Я хочу, чтоб ты знал ты, точно солнечный луч, озарил сумерки моей жизни.
– И ради этого мне стоило всего лишь поступиться циркуляцией крови в руках и ногах.
Дверь ванной распахнулась, и оттуда осторожно вышел Римо.
Чиун, не веря собственным глазам, попятился от него.
Его тонкое шелковое кимоно, вручную расписанное пурпурными птицами и цветущей магнолией, было Римо только до колен. Рукава едва прикрывали локти. Тонкая ткань так натянулась на широких плечах, что, казалось, она вот-вот лопнет. Ворот, выглядевший таким опрятным и изящным вокруг тоненькой шеи Чиуна, на груди у Римо распахивался чуть ли не до самого пупа. Римо был бос. Его белые колени ярко сияли рядом с приглушенными красками ткани.
– Ты выглядишь как идиот, – заявил Чиун.
– Я предупреждал, что так и будет.
– Ты похож на то нахальное существо, которое распевает песенку про хороший кораблик «Лоллипоп»
– И это мне говоришь ты! – взревел Римо.
– Я никуда не пойду с тобой, пока ты выглядишь, как помешанный.
Римо заколебался. Подворачивался удобный предлог.
– О нет, – решительно сказал он наконец. – Уговор есть уговор. Я обещал, что буду это носить, и в этом я пойду на обед. Так и будет, вопрос закрыт.
– Только не со мной, – отказался Чиун.
– Нет, именно с тобой. И если кто-то будет смеяться, ему тут же придет конец, – Римо направился к выходу из номера. – Пошли, – сказал он.
Чиун встал рядом с ним.
– Ладно, – неохотно уступил он. – Если так настаиваешь.
Но уже на пороге Чиун остановился, как вкопанный.
– Стой-ка! – заорал он. – Что это за вонь?
– Какая вонь? – спросил Римо. – Я ничего не чувствую.
– Несет, как из грязной забегаловки. Подожди. Да ведь это зловоние исходит от тебя!
Римо наклонил голову и принюхался к собственной груди.
– Ах это. Я всегда его использую. Это же мой ополаскиватель после душа.
– Никогда не думал, что подобные вещи делают из чеснока, – заметил Чиун.
– Это же не чесночный запах. Он просто свежий. Что-то вроде лесного аромата. Я все время им пользуюсь.
– Ты можешь пользоваться им постоянно, когда твое тело плотно прикрыто одеждой. Она приглушает смрад. Но сейчас когда твоя кожа открыта, – он зажал себе нос. – Этого я уже ни за что не смогу вынести.
Глаза его вдруг вытаращились, превратившись в два коричневых шарика.
– Скорее! Эта вонь оскверняет мое прекрасное кимоно. Быстро! Сними его, пока ткань навечно не пропиталась этим зловонием.
– Ты действительно хочешь, чтобы я переоделся, а, Чиун? – переспросил Римо.
– Пожалуйста, Римо. Сейчас же. Поторопись. Пока я не задохнулся.
Римо снова направился в ванную комнату. Мгновением позже он вышел оттуда в своей обычной черной футболке, хлопчатобумажных штанах и мягких кожаных мокасинах.
– Ты развесил мое кимоно изнанкой наружу? – спросил Чиун.
– Да. Можем мы теперь, наконец, пойти поесть?
– Да, если конечно мой аппетит не погублен на веки вечные, – согласился Чиун.
– Ну, я-то поем с удовольствием, – улыбнулся Римо.