В главное помещение участка в сопровождении двух огромных жандармов вошел, ковыляя, испуганный, очень бледный и несколько припухший молодой человек, его шевелюра выглядела так, будто с колыбели не водила знакомства с гребнем.
На Берри по-прежнему была фланелевая рубашка и длинные штаны, а потому он буквально истекал потом. В новой, не знакомой ему стране он боялся покидать помещение, вот и сидел все время взаперти в кондиционированном воздухе своего жилья и работал. Смит тщетно пытался несколько раз вытащить его на прогулку, твердя, что обещал его матери обеспечить мальчику достаточно солнца и свежего воздуха.
— Я пойду. Немного позже, — отвечал Берри. — Только не сейчас.
Однако Смиту все же удавалось заставить Берри ежедневно принимать ванну и чистить зубы. Парень даже пообещал регулярно причесываться, только вот каким-то образом всегда получалось так, что работа его оказывалась гораздо важнее, чем семь секунд, потраченных на возню с гребешком.
И вот он стоит, зажатый между двумя дюжими французскими полисменами — плохо побритый, очень смирный и перепуганный парнишка пяти футов пяти дюймов росту.
— Привет, Берри, — сказал Смит.
— Привет, Харолд, — тихо отозвался Берри.
— С тобой все в порядке, Берри?
— Нет, Харолд.
— В чем дело, Берри?
Берри Швайд вытянул палец и поманил к себе Смита.
— Ты хочешь рассказать об этом шепотом, Берри?
— Да, Харолд.
Смит подошел к молодому человеку и попросил охранников отойти немного в сторону, потом наклонился к Берри, чтобы выслушать его жалобу.
— Да, я понял, — кивнул, наконец, Смит. — У кого оно?
— По-моему, у него, Харолд, — ответил Берри.
Он кивнул на жандарма, сидевшего за огромным пустым столом, за спиной служителя порядка красовался портрет французского премьера.
— Одну минутку, — сказал Смит и подошел к жандарму, смотревшему на него с явным подозрением.
Смит шепотом обратился к жандарму по-французски.
— Когда арестовали мистера Швайда, вы отобрали у него лоскут мягкой голубой ткани?
Жандарм ответил, что он точно не помнит, но тут появился префект, который пришел убедиться, позаботились ли должным образом о его товарище по оружию и, можно сказать, почти соотечественнике времен Второй мировой войны Харолде В. Смите.
— Вам нужен кусок ткани? Мусор? — удивился префект.
И как только он произнес слово «мусор», жандарм, сидевший за столом, припомнил. Когда Швайда арестовали, он цеплялся за клок голубой ткани, и полицейские выкинули этот обрывок.
— А не могли бы вы найти его? — спросил Смит по-французски.
— Да он же в мусоре, — ответил жандарм.
— Ш-ш-ш, не так громко, — предупредил его Смит.
— О чем это вы там шепчетесь? — взвизгнул Берри, и три бравых жандарма мгновенно выхватили пистолеты и нацелили их в грудь Берри.
Берри скорчился в углу, визжа и прикрывая голову руками.
— Найдите этот лоскут, черт бы его подрал! — велел Смит.
— Давайте, давайте, — приказал префект.
— Все будет хорошо, Берри, — успокаивал парня Смит. — Они сейчас его принесут. Они уже пошли за ним.
Но Берри продолжал визжать и беспорядочно сучить ногами в воздухе. У компьютерного гения была истерика.
Между тем оружие вернулось в кобуру. Жандармы в участке на улице Шарля де Голля обменивались изумленными взглядами. Префект заверил своего американского союзника, что Берри оказался самым опасным нарушителем в районе набережной. И правда, пострадавшая от него рыночная торговка весила 98 килограммов и была чуть ли не самым сильным человеком на острове, включая сюда и датскую его половину, где обитало немало крупных и малоцивилизованных личностей.
Смит кивнул. Он не знал, что произошло на самом деле, но, когда принесут голубой клочок, можно будет поговорить с Берри и все выяснить. И Смит заверил благородного префекта, что ничего подобного наверняка больше не повторится.
— Возможно мистеру Швайду необходимо наносить такого рода увечья, — шепотом начал префект, — мы ведь понимаем, в конце концов, от человеческой природы никуда не денешься, но только для этого есть специальные места. В конце концов, есть еще датская половина острова. Вы же понимаете.
Смит снова кивнул, но заверил префекта, что такого рода эскапады отнюдь не в характере молодого человека. Но тут в участке появился жандарм, державший в вытянутой руке лоскут ткани, другой рукой он зажимал себе нос. Потому что от ткани несло рыбой, гнилыми фруктами, кофейной гущей. Его явно извлекли из мусорного бака.
— Этот! Мой! — завопил Берри.
— Все в порядке, Берри. Ты его и получишь.
— Спасибо тебе, Харолд, — всхлипывая, отозвался Берри с благодарностью прижимая грязный лоскут к щеке.
Берри Швайд, компьютерный гений обширной и тайной сети организации, только что получивший прозвище «Чудовище из Мариго», кротко роняя слезы, сосал свой палец.
Префект предоставил им автомобиль, чтобы добраться обратно на север острова к деревне Гранд Кейс. Но вместо того, чтобы ехать домой, Смит велел шоферу высадить их прямо на дороге, в тупичке, где стояла мастерская по укладке гравия. Внутри этого незамысловатого помещения, позади нескольких кишащих комарами комнат находилась настоящая контора, куда Смит и привел Берри, отсюда открывался потайной проход в обширную пещеру, которая и являлась хранилищем информации и базой данных компьютерной сети КЮРЕ.
Именно здесь Швайд изобрел портативное устройство, которое теперь носил с собой Смит. Он также придумал способ, как не только обезопасить информацию, но и определить личность того, кто попробует вломиться в сеть. Смит, который тоже не был новичком в технологии, так и не смог разобраться, как работает этот определитель.
Когда двери за ними закрылись, запечатанные для надежности стальными, взаимоперекрывающимися панелями, Смит задал один простой вопрос:
— Что произошло в Мариго?
— Это все ваша вина, — откликнулся Берри Швайд.
Он прочищал себе ухо кончиком голубого лоскута.
— Моя вина? — переспросил Смит. — Каким образом?
— Я даже не хочу вам говорить.
— Берри, послушай. Ты же знаешь, что мы делаем кучу работы, о которой не должны знать посторонние люди. И мы не имеем права привлекать к себе внимание или вызывать любопытство.
— Секретная работа? — спросил Берри.
— Да, — подтвердил Смит, и Берри кивнул.
— Ну ладно, — решился он, — Все эти записи, — он показал на громадные банки данных, выстроившееся вдоль стен пещеры.
— А что с ними?
— Вы вызвали какой-то старый материал и поставили на вводных данных свои инициалы, а я сканировал эти файлы для... ну, не важно, это очень сложно, но вот этот файл у меня и выскочил. А на нем еще были записаны ваши заметки. Вы там говорите, что беседовали с кем-то, кого вы завербовали, и спросили его, что он делает. А он тогда и ответил, что ничего не делает, только учится дышать, и вообще все одна сплошная глупость, и он в любом случае собирается с вами порвать.
Смит тут же сообразил, на что наткнулся Берри Швайд. Это были ранние наблюдения Смита над тренировками Римо, первыми его тренировками, когда Смит только-только пригласил на работу Чиуна, мечтая о создании мощной карающей руки; тогда Смит думал о том, как один человек будет выполнять работу, которую должны бы делать тысячи людей.
А Швайд все еще продолжал говорить.
— Конечно, это выглядело довольно бессмысленно, если подходить к предмету только с точки зрения обыкновенных людей. Но, по правде говоря, запись была потрясающей, ведь она укладывалась в основные космические формулы мощи. Вы же понимаете, что такое масса, энергия и скорость света, верно?
— На уровне любого непрофессионала, наверное, — ответил Смит.
— Ну вот, тогда представьте себе, что свет изгибается, и вам все станет ясно, — продолжал Швайд.
Смит прокашлялся. Это было выше его понимания.
Берри разъяснял дальше: