Он, разумеется, увидел двух операторов ВИМПа, но пришел в полный восторг, когда понял, что поблизости нет Репса Ренфрю.
— Прекрасно, ребята, — заявил он. — Давайте, устанавливайте камеры и начинайте съемку.
Он достал из кармана своего смокинга портативную зубную щетку и наскоро почистил зубы.
К нему обратился оператор:
— Эй, если тут собираются взорвать бомбу, то я хочу убраться отсюда подальше.
— Мальчик мой, здесь происходит важное событие, а там, где есть событие, всегда найдешь Ланса Ларю и телестанцию ВАСК.
— Ага, только все события очень скоро могут оказаться на высоте миль в пять, если тут действительно есть бомба и она взорвется.
— Не беспокойся. Мы отснимем наш материал и уедем отсюда, — ответил Ларю. — Давайте-ка войдем внутрь.
— Кажется, я что-то вижу, — сказал Римо.
Стоя на мягком влажном дерне лужайки, Римо указал на ряд небольших углублений, выстроившихся извилистой линией.
— Трава тут примята. Кто-то полз по-пластунски, — заметил он.
— Любители, — с презрением отозвался Чиун. Он указал на небольшое углубление. — Правша. Даже от ее локтя остался след.
— Ее?
— Очевидно же, что это женский локоть, — сказал Чиун.
— Очевидно, — подтвердил Римо.
— А мужчина полз следом. Но снаряд несла женщина, — продолжал Чиун.
— Очевидно, — добавил Римо.
— Эй, гляди-ка, — прошипел Ланс Ларю своему оператору. — По-моему, там впереди кто-то есть. Кто же эти ребята?
— Может, они ученые, — ответил оператор.
— Может. Давайте подкатим камеры и побудем рядом с ними, на случай, если они взорвутся.
Разговаривали они шепотом, но на расстоянии пятидесяти ярдов Чиун обернулся к Римо и спросил.
— Кто эти шумливые дураки?
— Не знаю. Сначала бомба, а потом я позабочусь о них, — он посмотрел на следы, отпечатавшиеся на земле. — По-моему, ты и правда нашел что-то.
— Он что-то нашел — крикнул один из операторов.
И неуклюже ринулся вперед, волоча свое оборудование. Ланс Ларю последовал за ним.
— Наверное, мне стоит уничтожить эти надоедливые создания, — сказал Чиун, — чтобы мы могли спокойно продолжать наши поиски.
— Даже не знаю, как тут быть, — ответил Римо. — Убьешь телевизионщика, а потом с ним хлопот не оберешься.
— Я не желаю устраивать представление для этих неотесанных хамов, я ведь им не цирковой слон.
— Давай сначала найдем бомбу, — ответил Римо.
Он последовал за цепочкой следов, которая привела к цветущему кустарнику, Римо ощупал землю кончиками пальцев. Снаряд был тут, едва прикрытый тонким слоем земли.
— Поспеши. Они подходят, — шепнул Чиун, когда газетчики приблизились.
Наконец, один из операторов быстро выскочил вперед и в упор развернул свою камеру на Чиуна. Чиун прижался носом к объективу.
— Эй, прекрати это, Мафусаил, — велел оператор. — Ты мне всю оптику своим сальным носом перепачкал.
— Сальный нос? У Мастера Синанджу не может быть сального носа. Вы оскорбили меня до глубины души.
— И все-таки ты это сделал! — вскрикнул Римо. — Теперь я ни за что не отвечаю.
— Чего это вы там творите? — заорал Ланс Ларю. — Что вы там роетесь под кустами?
Руки Римо двигались очень быстро, сначала он разъединил таймер, а потом разобрал сам атомный снаряд, раздавив в порошок металлические его части. Кучку черных и серебристых крупинок он зарыл под шелковицей.
— Я же спросил вас, что вы там делаете? — повторил Ларю.
Теперь он уже стоял рядом с Римо.
— Ищу редкостный австралийский ночной цветок, — отозвался Римо. — Сегодня единственная ночь, когда он цветет. Но мы его упустили. Придется подождать до следующего года.
— А как насчет бомбы? — спросил Ларю.
— Нет никакой бомбы, — ответил Римо. — Нам уже несколько недель надоедают такими звонками. Просто какие-то психи.
— Вы хотите сказать, что я приехал в такую даль по звонку психа? — сказал Ларю.
— Похоже на то, — ответил Римо.
Ларю сердито топнул ногой, потом обратился к двум операторам, ожидавшим у него за спиной.
— Ладно, ребята. Тогда мы все-таки сделаем занимательный репортаж. Как ученые в полночь ползают по земле, разыскивая редкостный цветок, — он обернулся к операторам. — Поснимайте немного этих парней.
Два оператора нацелились на Римо и Чиуна, и пленка в их устройствах закрутилась.
Узкие орехового цвета глазки Чиуна уставились на одну из камер.
— Как насчет легкой улыбочки? — осведомился оператор.
— Такой? — спросил Чиун, и его лицо исказила напряженная улыбка.
— Здорово, старик. Только побольше зубов.
Чиун, по-прежнему улыбаясь, сгреб камеру и сплющил ее в лепешку. Потом с поклоном вернул ее оператору.
— Хватит зубов? — поинтересовался он.
Римо вырвал камеру у второго оператора и расколол ее на кусочки величиной с лапшинку.
— Но Первая Поправка к конституции! — завопил Ларю.
Римо засунул несколько обломков камеры в рот Ларю.
— Вот тебе Первая Поправка, — заявил он.
Телевизионная команда поспешно отступала к дырке в проволочном ограждении.
— Чиун, спасибо тебе за помощь, — сказал Римо.
— Будешь ли ты?..
— И все же я пока не надену кимоно, — сказал Римо.
У Глории Мусвассер даже ухо устало. Она плечом прижимала к уху телефонную трубку, а на клочке голубоватой бумаги вычеркивала номер очередного телефона для связи со зрителями очередной телевизионной станции.
Она набрала следующий номер.
— Отдел новостей ВЗРО, — ответил мужской голос.
— Я представитель Союза освобождения видов, — заговорила Глория как можно более страшным и грозным тоном террористки.
— И что?
— Я звоню вам, чтобы взять на себя ответственность за то покушение, можно сказать, массовое уничтожение людей, которое почти состоялось сегодня ночью в лабораториях МОЗСХО.
— Что за покушение? Какое-такое массовое уничтожение? Да сегодня ночью самой великой новостью стало известие о том, что президент спокойно храпит в своей постельке без дурных снов.
— Это было бы почти настоящее массовое уничтожение, — настаивала Глория.
— Почти не считается.
— О чем вы тут мне толкуете? Мы чуть не взорвали все Западное побережье, разрушения могли бы вернуть его обратно в каменный век.
— Чуть тоже не считается, — сказал раздраженный голос в трубке.
— А теперь слушай меня, ты, сочувствующая военным промышленникам, свинья — заорала Глория. — Мы — это СОВ, и мы намерены взять на себя ответственность за атомный взрыв, рядом с которым Хиросима показалось бы детским пуканьем. Потенциальное количество погибших просто ошеломительное.
— Меня не интересует, как вы там называетесь — СОВ, ВВ или Г-О-В-Н-О, — ответил репортер. — Но сегодня ничего не произошло, значит, и нет никаких новостей.
— Боже, — вздохнула Глория. — Ничего не случилось. Вам всегда подавай действие. Вы торговец скандальными сенсациями.
— Совершенно верно замечено, — согласился репортер.
— Отвратительно.
— Если хотите, — не отрицал тот.
— А разве намерение ничего не стоит?
— Дорогая леди, — устало сказал журналист, — да если б из одних дурных намерений можно было состряпать сюжет, вечерние новости длились бы сорок часов подряд.
— Да просто нам попалась испорченная атомная бомба, ты, дурья голова! — завизжала Глория.
— А у нас — горячая линия, — ответил репортер и повесил трубку.
Глория прикурила от окурка Натана.
— Нам надо придумать новый план, — сказала она.
— Они не купились на этот?
— Свиньи. Этот парень заявил, что дурных намерений еще недостаточно.
— А во Вьетнаме, значит, было достаточно, — произнес Натан самым лицемерным и самодовольным тоном.
— Как прикажешь это понимать, черт подери? — спросила Глория.
— Понятия не имею, — вполне кротко ответил Натан. — Просто если говорить о Вьетнаме — никогда не промахнешься.