— Ну что, нашел? — поднялся Сретенко.
— Нашел, — ответил Киро. — Сейчас, говорит, приеду. Чуть было не упустил, а все же нашел. Сейчас, говорит, выезжаю, а вы там приготовьте инструменты.
— Какие еще инструменты?
— Какие, не сказал. Кирки, должно, да лопаты, какие еще? Есть у нас и кирки, и лопаты, вон там сложены, под грушей.
Сретенко снова уселся, стиснув зубы, шофер лениво примостился возле него, покусывая сухую травинку, и Киро тоже сел, только бай Евстати стоял и глядел вдаль. Между холмами на западе раздалось мерное позвякивание колокольчика, но стада не видно. В низком боярышнике, обступившем мысок зеленой травы, верещат сороки. А так тишина кругом и жара; зной, сгущаясь в тяжелые, бесформенные клубы, подкатывает отовсюду к этой попирающей все законы журчащей воде. Сретенко вдруг поднялся, подставил голову под струю и, не вытираясь, уселся на прежнее место; вода стекала по загорелой шее.
— Воняет, — возвестил он. — Сероводородом воняет, значит, с самого дна! — И, помолчавши, угрожающе рыкнул: — Притянуть бы за это к ответу!
Бай Евстати кивнул. Послышался шум мотора, все головы повернулись в ту сторону: не инженерова ли машина? Нет, синий «москвич» остановился невдалеке от плотины, из него выскочили легко, по-пляжному, одетые мужчина и женщина. Не глядя ни на ручей, ни на людей, молчаливо рассевшихся возле него, они, медленно переступая босыми ногами по колючей траве, скрылись за возвышением, и вскоре оттуда послышались плеск воды и смех.
— Чтобы такое водохранилище да протекло! — выкрикнул Сретенко. — Новенькое водохранилище протекает, на что это похоже, я вас спрашиваю?
Никто ему не ответил, на что это похоже, да он и не ждал ответа. Замолчал, свесивши руки между коленями, насупленный и сердитый. Бай Евстати постоял-постоял и вдруг, заскользив вниз на своих резиновых подошвах, уселся на обычное место и принялся готовить камень для облицовки. Никто ему ничего не сказал. Киро кинул пару вопрошающих взглядов на Сретенко и последовал за бай Евстати, поблескивая на солнце голой спиной. У этих двоих свое дело, вот они и пошли его доканчивать; удары молотов вновь огласили долину, мерные, спокойные звуки наполнили зной; уже две недели они оглашают окрестности, с ними свыклась не только тишина холмистого поля, но и вода в озере, и соседние деревья; птицы и те к ним привыкли. Красиво они звучали и мирно, не только потому, что никому не мешали, но и потому, что венчали дело рук человеческих — водохранилище, ставшее уже частью природы со своей плотиной-горой и с ясным чистым озером, благодатно раскинувшимся среди высохших голых холмов. «Расстучались, — с досадой подумал Сретенко и выпрямился, — водохранилище того гляди истечет до капли, а они расстучались, приспичило им с этой облицовкой!» Он было собрался на них прикрикнуть, но на бугристый луг вынырнула долгожданная бежевая инженерова «шкода», возникла вдруг в знойном мареве, как мираж в пустыне. Сретенко облегченно вздохнул, будто с плеч его гора свалилась. «Шкода» остановилась там, где постоянно останавливалась все два года, пока шло строительство: под дикой большой грушей. Оставив дверцы открытыми, инженер направился к ним, щуря от солнца глаза. Сретенко переступил через шиберную трубу, расставив костистые голые руки.
— Илиев, оплошка-то какая вышла! Ты погляди, протекла плотина-то!
Бай Евстати и Киро, отложив инструменты, пошли за инженером, а он, не отвечая, приблизился к ручью, брови нахмуренные, только глаза живо поблескивают в щелочках между ресницами. Опустил в воду руку и понюхал ее, потом по откосу взобрался на плотину, остальные потянулись за ним. Оглядел пробоины, водную ширь, даже тех двоих, что плескались у берега, и наконец изрек:
— Так я и предполагал, Сретенко.
— Чего это ты, интересно, предполагал?
— Шесть письменных распоряжений я тебе выдал, а устных не счесть, и все об одном — не спеши с утрамбовкой, потому что земля отлежаться должна. А тебе все было к спеху…
— Как же не к спеху, Илиев, мне ведь вода нужна, — криво усмехался Сретенко, норовя заглянуть в прищуренные инженеровы глаза, но тот на его заглядыванья не реагировал.
— Вот и залейся теперь, коли нужна! — с тихой злостью, не повышая тона, отрезал он. — Водохранилище строить — это тебе не картошку сажать! Тут технологические нормы, и их соблюдать положено. Ты что, хочешь, чтоб я сел в машину да милицию сюда привез, пусть они тебя под следствие возьмут за хозяйственное преступление. Подумать только, шесть письменных распоряжений! А ругани сколько было, язык у меня стерся с тобой ругаться!