– Возможно. Я верну тебе память, взамен ты остаёшься жить в моём доме.
– Я волчица, останусь в доме у оленей?
– Ты детей лечишь. Такого дара у оленей нет. Ты нам нужна, – он взял потрёпанную герань. Решил с ней покончить. Откусывал последние листики, обгладывал стебель. – Мой сын может погибнуть. Кто-то из вас...Ты или пасечник спасёт ему жизнь. Я не могу и не хочу тебя отпускать. Что касается волчьей тоски, то не ешь мяса и меньше двигайся. Тебе станет легче.
– А если я уйду к нему?
– Ты будешь жить, так как он хочет. А что он может захотеть... Я не берусь угадывать. Одно то, что ты без памяти по его воле, говорит о многом. Ты никогда не вспомнишь своё прошлое. Навыки в колдовской медицине исчезнут и все твои таланты тоже. Мой сын умрёт, Алия впадёт в уныние.
– А вдруг, я была нехорошей женщиной, – жалобно прошептала я.
– Рядом с ним ты станешь никакой женщиной. Властный муж, сильный колдун, чудак ещё вдобавок, – предупредил Елень и дожрал цветок окончательно. – Даю тебе сутки на размышление. В любом случае, я тебя неволить не собираюсь. Но всё что я хочу от тебя, чтобы ты осталась, как медик. Дети болеют часто, у нас падёшь в этом году.
Падёшь скота. Лишь бы не заржать.
– Спасибо, шикарный выбор. Остаться с вашей капустой на завтрак, но вспомнить всё. Неизвестно, вдруг у меня все умерли. Или отдаться еб*нутому на всю голову властному девственнику. А можно я к людям уйду?
– Иди. Пятнадцать тысяч километров на северо-восток.
Он покинул мою комнату, оставив приятное успокаивающее колдовство на моём сердце. Мне надо было поплакаться кому-нибудь. И я вспомнила, что у меня такой кадр есть.
***
Прелесть жевала хозяйскую капусту и трясла розовой чёлкой. Она была такая мягкая, что иногда казалось, это игрушка. Я бы с удовольствием забрала её к себе в спальню. Но вряд ли Зара оценит мои желания по достоинству. Олень же.
– Представляешь перспективка? – спросила я у пони, и она быстро закивала головой, трясся гривой. – Одна ты меня понимаешь.
В сарае было темно и холодно. Недовольно фыркали коровы и кудахтали куры, улавливая мой волчий дух. Поэтому скормив завтрак Еленя пони, я вышла в морозную ночь.
Светили на небе звёзды, трещали замерзающие деревья. В стороне от дома из леса выходил гигантский волк. Он шёл по дороге, что вела к дому пасечника. В темноте горели голубым светом глаза, как у Еленя.
Зверь был высоким. Не меньше двух метров в холке. Передние лапы человекообразные, очень походили на руки с мощными когтями. Он казался облезлым и очень худым. Волчья морда с широкой пастью, из которой показывались острые клыки.
И рваные уши.
Потрепался за столетия.
Костлявый зверь с проваленными боками носил на заднице какую-то тряпку, предназначение которой мне не было известно, пока волк не стал оборачиваться в человека.
Это была юбка. Она медленно оседала на узких бёдрах высокого жилистого мужчины.
А пасечник ничего так. Даже можно сказать, загляденье. Бороду обрезал, жених. Волосы в хвост собрал. У него были широкие мускулистые плечи и сильные руки, исполосованные выпуклыми венами. Он не спрятал когти.
Появись он час назад, когда у меня волчья ломка была, я б без рома ему отдалась. А теперь на мне колдовство Еленя. Я спокойная, как розовая пони. Медленно пятилась назад.
– Ты зачем мне памяти лишил? – ругался я на волка.
– У тебя будет новая жизнь, Елена. Со мной.
– А меня спросить не надо? – возмутилась я.
– Ты сама просила. Ты кричала, что больше так не можешь. Значит, сможешь по-другому. Всё будет хорошо, Елена. Пойдём со мной.
Он окутал меня каким-то сетями. Невидимыми, но крепкими. Потащил меня к себе.
И тут со стороны дома появились другие сети. Елень на своей территории командовать не разрешил.
– У тебя уже есть одна волчица, – сказал пасечник. – Эта тебе принадлежать не будет.
– Она сама решит, – раздался прямо в голове бас оленя.
И волк отпустил.
– Решай сама, – кивнул пасечник и отвернулся от меня.
Колдуны разошлись в разные стороны, а я осталась стоять.
Глава 7. Свет
Я окунала тростинку в миску с мылом и выдувала мыльные пузыри. Танечка и Анечка в восторге бежали за ними. А пузыри переливались всеми цветами радуги и лопались на радость детям.
Раз - и я уже не страшная. Два - и меня обнимают. Девочки только. Олег взял у отца квадроцикл и нарезал на огромной скорости круги по чистому полю. А сам мелочь пузатая. Но, как сказала Танечка, Олег с ума сходит по скорости. И когда оборачивается, носится за отцом, стараясь догнать.